Как ученый он не терпел ответа «не знаю»: к 120-летию Андрея Бочвара
![](https://strana-rosatom.ru/wp-content/uploads/2022/08/bochvar.jpg)
120 лет назад родился академик Андрей Бочвар — основатель школы советского металловедения, участник атомного проекта, генеральный директор ВНИИНМ, возглавлявший институт 32 года. Каким его запомнили коллеги, вспоминаем вместе с порталом biblioatom.ru.
По стопам отца
Андрей Бочвар родился 8 августа 1902 года в семье основателя московской школы металловедения, профессора Анатолия Михайловича Бочвара, который организовал первые в Москве металлургическую и металлографическую лаборатории.
В 1923 году молодой человек закончил химический факультет МВТУ (сегодня МГТУ им. Баумана) и остался работать в институте. В 1930-м перешел на работу в Московский институт цветных металлов и золота, в 1931-м стал профессором и возглавил кафедру металловедения, основанную его отцом.
В 33 года Бочвар успешно защитил докторскую диссертацию, причем это была первая в стране металловедческая докторская работа. В 1939 году ученого избирают член-корреспондентом, в 1946-м — академиком. Одно из главных открытий Андрей Анатольевич сделал в 1945 году, когда обнаружил явление сверхпластичности сплавов. Практические возможности использования этого явления не исчерпаны до наших дней.
![](https://strana-rosatom.ru/wp-content/uploads/2022/08/bochvar1.jpg)
Что под лестницей лежит
Игорь Курчатов пригласил Бочвара как лучшего металловеда страны возглавить новое направление в науке — материаловедение ядерных материалов. В 1946 году ученый направляется в Институт специальных материалов НКВД СССР, как назывался тогда ВНИИНМ, и становится научным руководителем металлургии плутония. Вскоре он возглавляет отдел, а с 1952 года назначается директором института, которым руководил 32 года, до самой смерти.
«Однажды Бочвар меня вызвал и спрашивает: «Вы почему диссертацию не пишете?», — вспоминал первый заместитель гендиректора ВНИИНМ по оборонной тематике Владислав Орлов. —Я отвечаю, мол, не успеваю, постоянно в командировках. Он говорит: «Три месяца никуда не ездить, и работу мне на стол!». Это не было каким-то особым вниманием ко мне, нет. Бочвар побуждал молодых углубленно заниматься наукой, работать над диссертациями, понимая, что такая работа дисциплинирует мышление, помогает обобщить накопленное и выйти на новые идеи. Он внимательно следил за тем, чтобы люди, которым подолгу приходилось работать на объектах, не утрачивали вкуса к научным исследованиям. Бочвар вообще любил общаться с молодыми. На конференции ездил вместе со Славским, с Харитоном в специальном вагоне. А когда возвращались, прибегал к нам. Однажды явился с батоном вареной колбасы, сам нарезал, делал бутерброды, трогательно всех угощал. Мы ему предложили сыграть с нами в домино, и он всю ночь играл. Причем все время проигрывал, но предлагал: давайте еще, давайте!»
Вот еще из воспоминаний Орлова: «СССР готовился к проведению ядерных испытаний в атмосфере. Когда меня, молодого сотрудника, посылали на завод-изготовитель, Бочвар сказал: «Ты должен все там знать, даже то, что под лестницей лежит». Тогда сложился «бочварский» стиль работы: поменьше сидеть в кабинетах, побольше бывать на предприятиях, беседовать с рабочими и инженерами, учить и учиться у них. Если знаешь, что «под лестницей лежит», поймешь, почему пошел брак и остановилось серийное производство».
Ясно до мелочей
Старший библиотекарь ВНИИНМ Лидия Сорокоумова рассказывала, что регулярно заходивший в библиотеку Бочвар первым делом смотрел, кто посетил ее за неделю. «Затем садился и изучал новую литературу и каталоги. Когда находил что-то, казавшееся ему важным, писал: «Ознакомить такого-то с данным материалом». А мы после его ухода обзванивали всех, кому он расписал книги и статьи. На совещаниях он непременно интересовался, что тот или иной сотрудник вынес из расписанной ему статьи или книги», — делится она в своих воспоминаниях.
Специалист по радиоактивным металлам ВНИИНМ Валентина Никитина тоже запомнила эту черту ученого: «Андрей Анатольевич требовал, чтобы сотрудники читали научную литературу и знали не менее двух языков. Бочвар буквально заставлял сотрудников читать. Наша библиотека получала колоссальное количество научных журналов. Еженедельно организовывались литературные выставки, на которых распределяли журналы для изучения между учеными, а затем делились полученной информацией с коллегами на семинарах. Каждый год научный сотрудник писал отчет. Бочвар требовал, чтобы было написано лаконично, без двояких смыслов, все должно было быть ясно до мелочей. Такой стиль работы позже я сама стала применять, когда стала руководителем».
![](https://strana-rosatom.ru/wp-content/uploads/2022/08/bochvar2.jpg)
Помогал людям
Многие коллеги отмечали необычайную скромность и щедрость ученого. Свои премии, например, Андрей Бочвар отдавал в детские сады. Старался помочь всем, кто к нему приходил.
«К нему на прием мог попасть любой сотрудник, — рассказывала бывший главный научный сотрудник отдела разработки циркониевых материалов ВНИИНМ Антонина Никулина. — Помню такой случай. Жена одного сотрудника, работавшего в Вене, в МАГАТЭ, приехала навестить своих детей, живших и учившихся в Москве. Она привезла с собой немного импортных вещей, чтобы сдать в комиссионный магазин. Прежде чем сдать товар в комиссионку, требовалось отстоять большую очередь. Чтобы не тратить несколько часов, она решила продать привезенные вещи человеку, предложившему их купить. В итоге ее обвинили в спекуляции и пригрозили арестом. Узнав об этом, я пошла к Бочвару и попросила помочь. Единственный вопрос, который он мне задал: «А вы ее уважаете?». Я ответила утвердительно. Больше он у меня ничего не спрашивал и на следующий день, повесив на пиджак свою звезду Героя Соцтруда, поехал к генеральному прокурору СССР, после чего все вопросы были сняты. Случаев, когда Бочвар помогал людям, было очень много. В то же время он был очень строгим, никогда не прощал небрежности, безответственности: если человек его подводил, он ставил на нем крест и больше никогда не доверял. Как ученый, он также не терпел ответа «не знаю». Боже упаси так ему ответить на какой-либо вопрос! «Я разберусь и вам доложу», только так следовало говорить, если ты не мог дать ответ сразу. Еще его выделяло отношение к женщинам: он, в частности, считал, что женщины больше подходят для научной работы, они более организованные, аккуратные и обязательные».
Андрея Бочвара не стало в 1984 году. «Когда Андрей Анатольевич умер, закончилась эпоха, — отмечала Антонина Никулина. — Но в смысле работы все продолжалось, ни одно направление не ушло. Все отделения работали в тесном контакте, разработчики сотрудничали с предприятиями и проектантами. Эти связи наладил Андрей Бочвар. Он создал сплоченный коллектив, научную школу».