Какой должна быть энергетика будущего: эксперт подвел итоги COP26

Сергей Кондратьев
Заместитель руководителя экономического департамента, фонд «Институт энергетики и финансов»

— COP26 проходил в необычной обстановке: впервые за последние несколько десятилетий ряд крупнейших экономик мира, включая страны Евросоюза, Китай и Великобританию, столкнулись с физическим дефицитом энергоресурсов. Это во многом привело к смещению фокуса обсуждения от собственно целей по сокращению выбросов к тому, как спланировать энергопереход, чтобы это не привело к краху экономики и дефициту энергоресурсов на пути к низкоуглеродному будущему.

По итогам встречи были выдвинуты три глобальные инициативы, но большинство участников поддержали лишь две из них: о сохранении лесов (114 стран из 120) и о сокращении выбросов метана (105 стран). Декларацию о скорейшем внедрении передовых зеленых технологий подписала лишь 41 страна.

Почему же многие, включая таких лидеров в развитии возобновляемой энергетики, как Бразилия, Швейцария, воздержались от поддержки этой безусловно важной инициативы? Среди возможных причин — ​разные взгляды на то, какие технологии считать зелеными. В Евросоюзе, например, до сих пор не могут решить, относить ли к ним плотинные ГЭС и АЭС. Например, при добыче урановой руды и производстве ядерного топлива для блока мощностью 1 тыс. МВт выбрасывается 2–50 тыс. т СО2 — ​в зависимости от горных условий и технологий. Однако по среднему показателю эмиссии на выработанный киловатт-час атомные станции намного экологичнее не только газовых ТЭС, но и, например, солнечных электростанций.

В этом свете показательными выглядят заявления о важности атомной энергетики для перехода глобальной экономики на низкоуглеродный путь развития, прозвучавшие не только от профильных ассоциаций и объединений, но и от европейских политиков, опубликовавших в преддверии саммита письмо с предложением признать атомную генерацию зеленым источником энергии. События 2021 года показали, что снижение выработки на, например, офшорных ВЭС в Европе может быть длительным, что отсутствие достаточных резервов может не только привести к резкому росту цен, но и потребовать введения нормирования, ограничений для потребителей. Не менее важным уроком текущего года стала и относительность заложенных в финансовые модели ВИЭ значений. Если офшорные ВЭС в Северном море столкнутся не с разовым, а с устойчивым снижением КИУМа, себестоимость их выработки окажется выше, что потребует увеличения субсидий для этого вида генерации.

Совокупность факторов должна была привести к изменению модели энергоперехода — ​с акцентом не просто на снижении выбросов парниковых газов, но и на обеспечении надежного и прогнозируемого (по выработке и цене) энергоснабжения. В этом случае АЭС и большие ГЭС стали бы полноправными участниками построения низкоуглеродной энергетики. Было ли это сделано на COP26? Очевидно, что нет.

ЗАЩИТА ЛЕСОВ И БОРЬБА С УТЕЧКАМИ МЕТАНА ВАЖНЫ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ КЛИМАТА, НО ВСЕ ЖЕ НЕ ОТВЕЧАЮТ НА ГЛАВНЫЙ ВОПРОС — ​КАКОЙ ДОЛЖНА БЫТЬ ЭНЕРГЕТИКА БУДУЩЕГО.

Выработать единые критерии отнесения к зеленой энергетике на глобальном уровне будет весьма сложно, и многие страны определят, какую генерацию считать зеленой, а какую нет, самостоятельно. Позиция России уже сформирована. В сентябре 2021‑го премьер-министр Михаил Мишустин утвердил критерии отбора зеленых проектов, к ним отнесли и АЭС. К 2045–2050 годам доля АЭС в российском энергобалансе может вырасти до 25 %, будут введены 24 новых блока. Однако важно признание атомной генерации зеленой и на международном уровне. Это позволит российским экспортерам покупать электроэнергию, выработанную АЭС, для сокращения углеродного следа (в рамках Scope 2) и обеспечения конкурентоспособности отечественной продукции на мировом рынке.

С большой вероятностью атомная энергетика будет признана зеленой в Китае, Индии, Японии и многих других странах. КНР уже заявила о планах построить 150 атомных реакторов в ближайшие 15 лет, сделав АЭС важной частью плана достижения углеродной нейтральности к 2060 году. По этому пути уже идут Южная Корея, Япония и др.

Особняком стоит Евросоюз, но и там процесс признания АЭС набирает обороты. Перед саммитом в Глазго европейское отделение Фонда защиты дикой природы сообщило о том, что ряд стран направил в Европейскую комиссию предложение признать АЭС и газовую генерацию зелеными. Предложение, однако, уже встретило сопротивление некоторых экологических организаций и политиков, поэтому вряд ли можно ожидать быстрого положительного решения. Вероятно, часть стран (Венгрия, Финляндия, Франция) продолжит строительство атомных блоков, тогда как другие, например Германия и Бельгия, будут придерживаться курса на максимально быстрое закрытие АЭС.

Взятые многими странами на COP26 обязательства достичь углеродной нейтральности к 2050–2070‑м годам серьезно повысят спрос на строительство новых и продление ресурса действующих АЭС в большинстве регионов за пределами Евросоюза, ведь из диспетчеризируемых видов генерации АЭС имеют наименьшие удельные выбросы парниковых газов.

Но готова ли отрасль к атомному ренессансу? Один из важнейших показателей — ​скорость строительства. Выработанный в 1970‑е золотой стандарт предполагает, что от выхода на площадку до пуска должно пройти 60 месяцев. Как с этим обстоят дела сейчас? Французская Orano все еще достраивает блоки, заложенные в середине 2000‑х: работы на «Олкилуото‑3» ведутся 17‑й год, на «Фламанвилле-3» — 14‑й. Еще дольше длится строительство в США. В пять — ​семь лет укладываются китайские и южнокорейские атомщики, но они во многом зависят от западных контрагентов — ​не только поставщиков оборудования, но и регуляторов, разрешений на использование технологических решений и выход на внешние рынки.

«Росатом» строит энергоблоки за шесть-семь лет (на первый блок Белорусской АЭС ушло семь лет) и предлагает одни из самых низких цен на мировом рынке. Потому госкорпорация может стать одним из основных бенефициаров новой климатической политики.