Язык мой — друг мой: как преподают английский в опорных вузах «Росатома»

Профессиональный английский буквально открывает двери в мир — ​это и зарубежные стажировки, и обмен опытом с иностранными коллегами, и статьи в престижных журналах. «Лаб. СР» решила выяснить, как ведут английский в опорных вузах «Росатома», что думают студенты и преподаватели о системе подготовки и с какими языковыми трудностями сталкиваются молодые специалисты на работе.

Взгляд преподавателей

ТПУ и МИФИ уделяют особое внимание английскому как части подготовки будущих инженеров. В МИФИ дают возможность освоить язык тем, кто его никогда не учил. Первокурсников делят на группы по уровню знаний и стараются сделать так, чтобы к изучению профессионального английского все подошли с более-­менее одинаковой базой. Английский для специальных целей вводится со второго курса, и следующие два года посвящены основам делового общения и профильной лексике. В магистратуре к специализированному английскому добавляется академический. «Уровень преподавания довольно высокий, — ​считает заместитель завкафедрой иностранных языков в МИФИ Алевтина Строилова. — ​Для студентов, у которых возникают трудности, есть бесплатная летняя онлайн-­школа английского. Учебники для общего английского — издательств Оксфордского и Кембриджского университетов, для специальных целей — ​учебники и пособия российских и зарубежных изданий, а также аутентичные материалы».

В ТПУ английский преподают на бакалавриате и специалитете в течение двух лет по четыре часа в неделю. Студентов делят на группы в соответствии с уровнем, самых сильных готовят по отдельной программе для экзаменов на международные сертификаты. Те, кто собирается поступать в магистратуру ТПУ, должны написать 20 % дипломной работы на английском языке.

В ТПУ используют собственный учебник. Там разработали универсальный курс, собрали материалы. Кроме того, студентам предоставляют учебники издательств Longman, Кембриджского и Оксфордского университетов. На втором курсе изучают темы, связанные с устройством на работу, карьерой, ведением корреспонденции, а также с наукой, технологией, инженерным делом. Дополнительно студенты проходят курсы на онлайн-­платформе Moodle, всего их около 30. Задача — ​одинаково хорошо подготовить студентов всех направлений с разным стартовым уровнем к профессиональному английскому.

Отделение иностранных языков ТПУ предлагает много факультативов: несколько иностранных языков, деловой английский, профессиональная коммуникация на английском. Так можно подготовиться к экзаменам на международный сертификат. Еще отделение реализует программу дополнительного образования «Переводчик в сфере профессиональной коммуникации». В ТПУ разрабатывают образовательную онлайн-­платформу «Мой университет» для студентов и абитуриентов. Все это позволяет создать индивидуальную траекторию обучения иностранному языку.

Независимый центр оценки качества образования проводит тестирование по всем дисциплинам, включая английский. Это помогает максимально объективно определить уровень знаний, отследить его динамику. Студенты ТПУ регулярно занимают призовые места на олимпиадах по английскому языку, в том числе международных.

Взгляд студентов

Иван Никитин из ТПУ и Георгий Рязанов из УрФУ пока не уверены, что английский язык понадобится им в карьере, но учить его хотят. Иван перешел на четвертый курс Инженерной школы ядерных технологий ТПУ. Первые два курса изучал базовый английский, по две пары в неделю. На третьем и четвертом курсах появляется отдельный предмет — ​профессиональная подготовка на английском языке. Группы примерно по 10 человек занимаются и по иностранным учебникам, и по аутентичным материалам. На профподготовке читают и переводят статьи, связанные с будущей профессией.

Некоторые у нас сдают на международные сертификаты, — ​рассказывает Иван. — ​Я с нуля освоил английский примерно на B1 (средний уровень. — «Лаб. СР»). Пока академическим английским не овладел полностью, но есть еще год, чтобы это сделать. Программа не очень сложная, большинство моих однокурсников справляются. В целом я доволен обучением, дополнительно занимаюсь в университете немецким. Мне нравится, что преподаватели много времени уделяют студентам, но хотелось бы побольше часов».

Георгий Рязанов — ​второкурсник УралЭНИНа УрФУ. Раньше на его направлении, «Атомные станции: проектирование, эксплуатация и инжиниринг», английский был раз в неделю на протяжении двух первых курсов, с этого года на втором курсе его отменили.

Студентов распределяют в группы по 12–14 человек в зависимости от владения языком. В одной группе могут оказаться студенты разных направлений. Дополнительно Георгий с однокурсниками занимался в онлайн-­школе Skyeng — ​правила, исключения, произношение. Было много упражнений. «Мы, например, находили технический текст на английском, около 5 тыс. символов, самостоятельно переводили, выписывали незнакомые слова. Затем по выбору преподавателя вслух читали отрывок на английском и переводили. Это было ­что-то вроде экзамена, — ​объясняет Георгий. — ​Раза четыре за год были разговорные практики. В конце года — ​электронный экзамен с тестами и аудированием. Мой первоначальный уровень был твердый А1. Сейчас я стал лучше понимать английский, но, думаю, остался на том же уровне. В будущей профессии я невыездной, но язык все равно хочу изучить. Многие ребята у нас просто не хотели ходить на английский и не ходили. Думаю, его можно было бы сделать факультативным. И учить студентов на уровне А1–А2 общаться, а не только давать сухие ­правила».

Взгляд выпускников

Как бы бегло ни говорили на английском вузовские выпускники, на работе многим со временем требуются специальные курсы. Дело в том, что в международных проектах для большинства участников английский — ​не родной. С одной стороны, по этой причине общаться гораздо легче, с другой — ​без общения с носителями разговорный навык может просесть.

Виталий Красильников работает на проекте ИТЭР инженером ядерной мощности. Он окончил МФТИ в 2007 году. «Когда я поступал, меня по результатам тестирования освободили от английского — ​сказали, что мне учить уже нечего. Так что я учил французский», — ​говорит он. В первые три года для его потока шел базовый английский, а потом еще два курса учили выступать и делать презентации: как привлечь и удержать внимание, эффектно подать результат. По словам Виталия Красильникова, потом это сэкономило ему много времени — ​он не переводил свои выступления на английский, а сразу на нем писал.

«У носителя языка есть два режима. Если он видит, что ты плохо владеешь английским, переходит на упрощенный вариант. А когда ты общаешься с ним наравне, расслабляется и говорит свободно. В любом языке много редких слов, — ​рассказывает Виталий. — ​Первое время меня очень удивляло, что я хорошо понимал, что иностранцы говорят мне, а что друг другу — ​нет».

Технический язык в ­каком-то смысле проще, чем разговорный, считает Виталий Красильников: «Может, потому что в нем у меня и моих российских коллег больше опыта. А за пределами работы просто говорить о жизни становится сложнее. Бывает, сидишь общаешься, вроде все понимаешь, и вдруг собеседники начинают смеяться. Оказывается, ты пропустил шутку. Я полгода проработал в ­Англии и научился этому разговорному языку. Чтобы выступать, делать доклады, такой язык, конечно, не нужен».

В ИТЭР больше всего европейцев, основной язык — ​английский, но англичан не так много. Есть русские, китайцы, корейцы, японцы, индийцы. «Наверное, у 90 % английский — ​не родной, — ​полагает Виталий Красильников. — ​И мне кажется, мой языковой уровень даже упал после переезда сюда. Я поначалу пытался говорить правильными фразами, но никто не понимал, и пришлось перейти на «I say you do please tomorrow thank you very much» А французы, их здесь много, не очень любят говорить по-английски, поэтому я часто говорю по-французски в магазинах, кафе, на улицах».

Виталий Красильников отмечает, что его русские коллеги склонны занижать свое знание английского — ​переживают по этому поводу. А потом начинают разговаривать в компании, и, как выясняется, очень неплохо по общемировым меркам. «У нас есть азиаты, которые совсем не могут объяснить, что им надо. Работают ­как-то, переводят через соотечественников и через год-два подтягиваются. А у россиян зажим — ​дескать, если я бегло не могу говорить, то и рта не раскрою. Это неправильно», — ​убежден Виталий Красильников.

Светлана Владыкина — ​специалист по управлению материалами на ИТЭР. Окончила бакалавриат МИФИ по направлению «Международные отношения» в 2016 году. Английский изучала еще со школы. «Английский, как и французский и немецкий, давался мне легко, — ​рассказывает она. — ​В МИФИ было множество курсов на английском: страноведение, правовая лексика, бизнес-­лексика, лексика СМИ, обсуждение политико-­социальных проблем, ядерный английский, деловая переписка. Когда я начала работать, у меня уже был багаж знаний для того, чтобы спокойно общаться с людьми из разных стран как в переписке, так и на переговорах».

Студенты ее направления занимались по российским и международным материалам, обсуждали новости, мировые проблемы, несколько лекций по проблемам ядерного нераспространения им читали американцы. На третьем и четвертом годах обучения был специальный курс по актуальным проблемам сотрудничества РФ и США, онлайн подключались лекторы из американских вузов и компаний. «Особенно мне запомнилась лекция инженера НАСА о программе освоения Марса, — ​говорит Светлана Владыкина. — ​Куратором выступал Эдуард Лозанский, известный американо-­российский общественный деятель, академик и публицист. Я бы сказала, что именно на моей программе бакалавриата в МИФИ уделяется большое внимание тщательной подготовке в плане языка, так как сам профиль обязывает. И да, этого опыта вполне достаточно, чтобы работать с иностранными коллегами. Но ­все-таки после МИФИ я записалась на полностью международную программу в НИУ «ВШЭ», где нас обучали написанию научных работ на английском языке, так как все защиты были на нем. Такого в МИФИ не было. На профильных факультетах в МИФИ не уделяется столько внимания английскому, так как там другие приоритеты. Более простые учебники, нет разделения по дисциплинам. Мне кажется, это стоит доработать. Чтобы быть конкурентоспособным, необходим международный опыт, общение с коллегами из разных стран. Возможно, за пять лет с момента моего выпуска ситуация изменилась».