«Мы должны предложить молодежи то, что дороже денег»: каких специалистов ждут в Сарове

В РФЯЦ-ВНИИЭФ работают почти 20 тыс. человек, но хороших кадров много не бывает: все подразделения в постоянном поиске. Выбирают лучших — ​выпускников, например, со средним баллом в дипломе не ниже 4,5. Мы попросили нескольких сотрудников рассказать об их карьере, а руководителей — ​о том, какие люди им нужны и что ядерный центр готов предложить специалистам.

Пыльная и взрывная работа

Интерес к взрывам у Аллы Георгиевской наследственный. Ее дедушки и бабушки приехали в Саров в числе первых конструкторов, родители тоже работали в ядерном центре. Алла Георгиевская училась в саровском филиале МИФИ, на практику пришла в Институт физики взрыва (ИФВ) ВНИИЭФ и поняла, что карьеру хочет строить именно здесь. Сейчас она старший научный сотрудник и руководитель группы физиков-теоретиков. «ИФВ — ​одно из основных экспериментальных подразделений ВНИИЭФ. Я работаю в научно-теоретическом отделе, — ​рассказывает Алла Георгиевская. — ​Любой эксперимент должен быть предварительно просчитан, чтобы сократить материальные и трудовые ресурсы, оценить риски. Этим я и занимаюсь. А после эксперимента — ​выявление и анализ интересующих нас физических процессов».

Закрытость ядерного центра не помешала Алле Георгиевской получить известность не только в России, но и за рубежом. Она регулярно публикуется в ведущих научных журналах, выступает на международных конференциях. В 2017‑м стала человеком года «Росатома» — ​заняла третье место в спецноминации «За укрепление международного авторитета». Это были исследования физических явлений при взаимодействии лазерного излучения с облаком летящих микрочастиц. Наша героиня предложила оригинальную теорию ударно-волнового пыления и диспергирования. Работу высоко оценили за рубежом и пригласили молодого ученого выступить на конференции Американского физического общества.

Сейчас Алла Георгиевская проходит программу развития «Капитал «Росатома». «Я хочу развивать свое небольшое подразделение. Мечтаю быть не начальником, а лидером: не используя административный ресурс, вовлекать людей в решение задачи», — ​объясняет она.

Космическая карьера

Егор Пикалов — ​начальник научно-конструкторской группы Института лазерной физики (ИЛФИ) ВНИИЭФ, разрабатывает приборную базу для космической техники. Часто выступает в роли хедхантера: представляет свое подразделение на ярмарках вакансий для студентов. «Ограничения для сотрудников ВНИИЭФ — ​отсутствие личных мобильных телефонов, запрет на выезд за границу — ​многих студентов пугают», — ​сетует Егор Пикалов. Сам он эти страхи преодолел в первый же день практики в ядерном центре. «Тогда космическое направление в институте только зарождалось, я включился в проект создания телескопа ART-XС для обсерватории «Спектр-РГ», — ​рассказывает Егор Пикалов. — ​Участвовал в проектировании и выпуске конструкторской документации, в длительных испытаниях. Было потрясающе интересно: ученые из РАН давали нам идеи, а мы воплощали их в железе. Коллектив в ИЛФИ очень хороший. К концу практики я знал, что хочу работать только здесь».

По путешествиям Егору Пикалову скучать не приходится: часто ездит в командировки. «Для нас экспериментальная база — ​вся Россия, — ​комментирует его руководитель, начальник отделения ИЛФИ, доктор технических наук Сергей Григорович. — ​У нас и своя база неплохая, но не хватает аппаратуры для исследования поведения приборов в космических условиях. Мы пользуемся услугами других предприятий, в частности самарского РКЦ «Прогресс». Когда запускали в космос «Спектр-РГ» с нашим телескопом, сотрудники ездили на Байконур».

«Научная степень у нас действительно дает преференции в карьере, — ​говорит Егор Пикалов. — ​Я работаю над кандидатской диссертацией. Дело идет, но тяжело. На это нужно время, а у меня маленькие дети».

Рекордное давление

Научная карьера Антона Бликова в Институте экспериментальной газодинамики и физики взрыва (ИФВ) ВНИИЭФ начиналась непросто. Много работал сверхурочно и даже круглосуточно. Его учителями были доктора физико-­математических наук — ​начальник отдела Владимир Огородников и главный научный сотрудник Михаил Мочалов. «Вообще, процесс обучения достаточно сложный, и главное тут, чтобы с научным руководителем повезло, — ​объясняет Антон Бликов. — ​То есть человек должен быть твой, и ты должен быть его человеком. Существуют такие неявные знания, которые можно получить, только наблюдая за кем-то, это невозможно передать словами, нужно именно почувствовать».

В свои 37 лет он кандидат физико-математических наук, заместитель директора ИФВ. Вместе с командой исследует процессы, происходящие при сжатии газов при рекордно высоком давлении. В экспериментах моделируются плазменные состояния, которые существуют в звездах и газовых гигантах. Это фундаментальные исследования, они нужны, чтобы лучше понимать природу вещей.

У ИФВ множество мировых достижений. Открыты ударные волны разрежения в металлах, исследован новый тип неустойчивости Рихтмайера — ​Мешкова. Институт неоднократно устанавливал рекорды по максимальному давлению и сжатию плазмы. Текущий рекорд — ​180 млн атмосфер и плотность изотопа водорода дейтерия выше плотности свинца, ближе к плотности золота. Это уникальный результат, говорит Антон Бликов.

Рабочий день у него ненормированный. Много времени уходит на совещания и встречи. «У меня пять телефонов, три компьютера. Разбираю три почтовых ящика, замещаю директора. Еще пишу статьи в соавторстве с другими учеными, участвую в проектах, руковожу работами по гражданской тематике, — ​перечисляет Антон Бликов. — ​В общем, работать нужно упорно, чтобы достичь целевых показателей».

К 40 годам Антон Бликов рассчитывает защитить докторскую диссертацию. «Мне нравится быть организатором науки, — ​говорит он. — ​И хотелось бы больше времени уделять именно научной сфере. Реализовывать научные направления, может, даже преподавать».

Теоретик и наставник

Ведущий научный сотрудник Института теоретической и математической физики (ИТМФ) ВНИИЭФ, физик-теоретик, кандидат физико-математических наук Егор Давыдов приехал в Саров сразу после вуза. Окончил физико-технический факультет Томского политеха. Практику проходил на ЭХЗ в Зеленогорске, но довольно быстро понял, что к обогащению урана душа не лежит.

В Сарове Егор Давыдов сначала поработал на реакторе на быстрых нейтронах БР‑1, потом перевелся на производство изотопов. «Опять вернулся к тому, от чего уходил: надеваешь спецовку, производишь наладку каскадов газовых центрифуг — ​крутишь вентили», — ​шутит он.

Удача улыбнулась нашему герою, когда во ВНИИЭФ поступил заказ от топливной компании «ТВЭЛ». Нужно было рассчитать газодинамику и прочность центрифуг нового поколения. Егор Давыдов подходил для этой работы идеально. «Срочно понадобился человек, который быстро и доступно объяснит теоретикам, что это за зверь такой — центрифуга, что про нее почитать, где взять. Так я попал к теоретикам», — вспоминает Егор Давыдов.

Его научные интересы — газодинамика и теплопроводность различных теплообменников сложных конструкций. Любит работать в поле — выезжать на эксперименталые площадки, производство, общаться с конструкторами.

В ядерном центре отвечает за ведение экспериментов по составным частям изделия. «Эксперимент — это всегда творчество, — считает Егор Давыдов. — Хотя я себя в меньшей степени причисляю к экспериментаторам.

Я эксперимент на бумаге придумал, посмотрел ожидаемые параметры — а дальше с исходными данными прихожу к парням, которые работают на установке».

Еще Егор Давыдов работает секретарем диссертационного совета ядерного центра, участвует в проекте создания Национального центра физики и математики. В 2018–2019 годы вел физику в старших классах в местной школе. «У меня трое детей, и мне их судьба и их образование небезразличны. Мне важно было школу увидеть изнутри. Как разобраться? Пришел трудоустраиваться», — улыбается он.

Через 10–15 лет Егор Давыдов хотел бы по‑прежнему заниматься научной работой и больше времени тратить на воспитание новых ученых, то есть заниматься прямым наставничеством.

Радий Илькаев
Академик РАН, почетный научный руководитель РФЯЦ-ВНИИЭФ

— Приходится признать, что уровень подготовки специалистов, поступающих на работу в институт, в последние годы снизился. Конечно, надо анализировать все причины этого не очень приятного явления. При этом я вижу много способных ребят из разных регионов страны — ​и из маленьких городов, значит, генофонд-то у нас хороший. И традиции хорошие: мы умеем воспитывать и ученых, и инженеров широкого профиля. Только эти традиции не надо забывать, а надо развивать.

Филиал МГУ в Сарове — ​прекрасная идея, но как удержать элитных специалистов, которых этот филиал будет готовить? Мы должны, во‑первых, поднять престиж профессии ученого, повысить зарплаты молодым специалистам. Во-вторых, необходимо развивать экспериментальную базу мирового уровня. Президент одобрил строительство ускорителя нового поколения в Сарове — ​«С-тау-фабрики». На этой и подобной установках молодежи, конечно, будет интересно работать.

Юрий Трутнев
Академик РАН, первый заместитель научного руководителя РФЯЦ-ВНИИЭФ по перспективным разработкам

— Молодежь сыграла большую роль в советском атомном проекте. Молодые люди, которые в 1940–1950‑е годы прибывали сюда, в Саров, в сущности, и создали ядерный щит страны. При этом не нужно забывать, кто их воспитывал: Курчатов, Харитон, Сахаров… Когда я приехал в Саров, почувствовал себя в среде людей очень интеллигентных и относящихся к молодежи по-доброму.

Вы спрашиваете: есть ли что-то общее у современных молодых ученых и инженеров с их коллегами из поколения, которое создавало атомный проект? Человек — ​особь достаточно консервативная. И все, что было 75 лет назад, — ​горящие глаза, стремление к новым вершинам знаний, жгучее желание понять и описать неизведанное — ​все это есть у современных молодых ученых и инженеров. Поэтому мне искать общий язык с молодежью не надо — ​как сейчас говорят, от слова «совсем». Расстраивает одно — ​неразумная капитализация России, которую затеяли реформаторы в лихие 1990‑е. Среди научной молодежи доля исполнителей, готовых за деньги заниматься любыми, даже бессмысленными исследованиями, резко выросла. Это обстоятельство настораживает. Молодежь какая была, такой и осталась. Кто попадает к нормальным людям — ​тот работает вовсю и быстро осваивает все, и глаза у него горят.

Из последнего интервью

Олег Москалев
Главный конструктор РФЯЦ-ВНИИЭФ

— В конструкторское бюро мы ежегодно принимаем около 30 человек. Старшие коллеги сетуют, что уровень выпускников в последние годы упал. Но мы не отчаиваемся: главное, чтобы человек был готов к самосовершенствованию, тогда мы его всему научим. Наставники у нас есть, условия тоже. В первую очередь нам нужны конструкторы, но есть потребность и в исследователях: КБ изучает различные физические процессы, специальные материалы. Так что ждем и физиков, химиков. Нужны технологи, потому что есть свое опытное производство.

В Сарове жить и работать хорошо. Я сам приехал после учебы в Москве, в МИФИ. Тогда как раз планировал создание семьи, а тут максимально комфортные условия. У меня трое детей, в Сарове хорошие садики, школы, кружки — ​все, что нужно для развития.

Вячеслав Соловьев
Научный руководитель РФЯЦ-ВНИИЭФ

— В советское время в ядерный центр по направлению шли выпускники лучших столичных университетов. Сегодня нам непросто привлечь лучших выпускников московских вузов — ​в первую очередь нас интересует Физтех, МГУ, МИФИ. Мы набираем ежегодно порядка 250 молодых специалистов, в основном из региональных университетов. Примерно 35 % нам готовит саровский филиал МИФИ. Довольно активно работаем с ННГУ, НГТУ, ТПУ, СПбГУ, КНИТУ. Примерно 30 % выпускников, которых мы набираем, — ​отличники, средний балл остальных — ​4,6. Есть конкурс, есть процедура отбора.

Мы всячески поддерживаем публикационную активность, у ВНИИЭФ специальный фонд для оплаты публикаций в рейтинговых журналах. Есть фонд, оплачивающий поездки на международные конференции. Стимулируем молодежь к защите диссертаций. У нас несколько собственных диссертационных советов — ​по теоретической физике, по математическим наукам, по технической физике и др. Есть доплаты за степень, хоть и небольшие: 3 тыс. руб­лей ежемесячно получают кандидаты наук и 7 тыс. — ​доктора.

Максим Девяткин
Финансовый директор РФЯЦ-ВНИИЭФ

— Задача обеспечить высокотехнологичную промышленность и научные центры кадрами актуальна как никогда. Мы прекрасно понимаем, что цифровые компании — ​«Яндекс», Сбербанк и т. д. — ​рынок труда перегрели и исказили. Их зарплаты для промышленности и науки практически недостижимы. Мы должны предложить молодежи то, что дороже денег. В этом смысле я возлагаю большие надежды на филиал МГУ и Национальный центр физики и математики. Студенты будут работать на нашей уникальной базе, смогут взаимодействовать с учеными мирового класса. А после учебы мы предложим несколько карьерных траекторий: работать в РФЯЦ-ВНИИЭФ или на других предприятиях консорциума НЦФМ, вести образовательно-научную деятельность в филиале МГУ или открыть бизнес в саровском технопарке и превратить научные разработки в высокотехнологичные продукты.

Сергей Григорович
Начальник отделения ИЛФИ, РФЯЦ-ВНИИЭФ

— Во ВНИИЭФ формируется центр космического приборостроения. С подготовкой инженерных кадров, в принципе, справляется саровский филиал МИФИ. Я сам преподаю там уже 16 лет. А вот программисты в Сарове — ​штучный товар. ПО для управления нашими разработками пишем сами. Поэтому нам очень нужны высококвалифицированные программисты.