Чем опасна энергетическая контрреволюция

Александр Колдобский
Кандидат ф.-м.н., заместитель директора Института международных отношений НИЯУ «МИФИ», ветеран атомной энергетики и промышленности

Ключевая проблема современной энергетики, на мой взгляд, — комплексный учет рисков ее развития. Оценка рисков базируется на некоторых количественных пределах, выход за которые чреват угрозой для жизни и здоровья людей. В области энергетики такая ситуация сплошь и рядом.

Как я писал в предыдущей колонке («Сказки с несчастливым концом», № 473 «СР»), солнечная и ветрогенерация не смогут обеспечить даже нынешний уровень энергопотребления: банально не хватит земли на ветряки и солнечные батареи. Да и слабо изучены экологические последствия их сверхмасштабного развертывания.

Однако нет худа без добра. Энергетический коллапс зимой этого года в Европе и США — и впервые за много лет энергетики, политики, простые граждане, кажется, переключились со сказок о всемогуществе и безальтернативности ветра и солнца на более-менее трезвые рассуждения и оценки. Проявляются признаки ядерного ренессанса, начинается серьезный разговор о том, что в рамках безуглеродной концепции без глобальной сети АЭС человечеству не обойтись. Отошлю интересующихся этой проблемой к статье Татьяны Даниловой «Незаметный герой побеждает» («Атомный эксперт», № 7, 2020), кстати, предвосхитившей события зимы 2021-го.

Энергетика в наши дни становится иной и нуждается во всесторонней оценке пределов развития в свете научно-технических, политических и экологических реалий. Так, один из основных критериев энергообеспеченности страны или региона — уровень потребления на душу населения. И надо непременно определиться с его минимумом, чтобы избежать системной деградации общества — в отдельных странах и в мире.

Вот здесь и стали плодиться и размножаться удивительные «концепции», смысл которых сводится к вопросу, не избыточно ли сегодня энергопотребление на планете. Уж поскольку солнечная и ветроэнергетика столь наглядно продемонстрировали ограниченность своих возможностей (их вклад в мировую генерацию порядка 10 %, и перспектив на значимое увеличение нет), не пора ли землянам кардинально уменьшить, и желательно немедленно, энергетические аппетиты за счет сворачивания иных технологий, дающих около 90 %? Мне хочется спросить у авторов подобных призывов: «Ребята, вы в своем уме? Вы хоть понимаете, к чему приведет требуемая вами энергетическая контрреволюция?» При таком развитии событий несчастливый конец европейской энергетической сказки покажется детским лепетом. Это обернется катастрофой для миллионов людей.

В экологии есть понятие «ресурсы прямого жизнеобеспечения» — воздух, вода и пища. Но на современном этапе развития цивилизации энерготехнологии тоже ресурс прямого жизнеобеспечения, и вот почему. Жить без самолетов, автомобилей, интернета и проч., разумеется, очень скучно, неудобно, неуютно — в общем, плохо. Но, исходя из критерия выживания человечества как биологической популяции, можно. А вот без энерготехнологий — уже нельзя. И не только потому, что без них немыслим ни самолет, ни интернет. Становится элементарно невозможным современное земледелие (значит, еда), водоснабжение (значит, вода). Невозможны химия и металлургия (значит, прощай, все сколько-нибудь искусственное, что нас окружает). Невозможны фармацевтика и медицина. Наконец, в мегаполисах невозможным становится обогрев жилища, приготовление пищи. Жалкое зрелище будет являть собой лишенное энерготехнологий человечество (точнее, немногочисленные его остатки), отброшенное, как кошмарной машиной времени, в эпоху пещер и каменных топоров.

Специалистам хорошо известна зависимость средней продолжительности жизни от удельного годового энергопотребления. Если оно свыше 5 МВт·ч на человека в год (в России около 5,3), средняя продолжительность жизни выходит на плато и начинает определяться естественным старением и другими факторами (уровнем социального и культурного совершенства общества, развитием медицины, качеством окружающей среды и др.). В таких условиях становится возможным развитие энергосберегающих технологий, оптимизация структуры топливно-энергетического комплекса и т. п.

При этом ни в коем случае нельзя допускать падения удельного энергопотребления ниже критического. В странах с выраженным энергодефицитом средняя продолжительность жизни меньше на годы и десятки лет. И понятно почему: энерготехнологии — ресурс прямого жизнеобеспечения.

Важно и другое. Различие стран в удельном энергопотреблении, несомненно, будет уменьшаться. Наивно полагать, что на нынешнем «нищенском» уровне останутся, например, Индия и Индонезия (по 0,8 МВт·ч на человека в год) — крупнейшие государства со стремительно развивающейся экономикой. А в наше время развивать экономику невозможно без адекватного развития социальной сферы. И никаким прямым или косвенным призывам «зеленых» политиков и экоактивистов ограничить удельное энергопотребление эти страны не последуют. Наоборот, они энергопотребление наращивают — и, мягко говоря, далеко не всегда за счет ВИЭ. А ведь население этих стран составляет около четверти общепланетарного и продолжает быстро расти.

«Зеленые» эколого-энергетические сказки, страшилки и кампании вредны не только потому, что в рамках новомодного клипового мышления могут вывести на тупиковые пути развития. Они, к сожалению, могут сильно помешать грамотному, научно обоснованному, спокойному, без митингов и истерик, анализу действительно важных и сложных вопросов современной энергетики.

А вопросов много. Лежит ли в основе требований к безуглеродности что-то более значимое, чем климатические фобии? Как эффективнее использовать огромный энергетический потенциал солнца и ветра? С какими вызовами и угрозами столкнется развитие энергетики в будущем? Об этом — в следующий раз