Поговорим о «Бомбе»: «Символично, что сериал вышел в день рождения Озерска»

Судя по тому, как много отзывов пришло в редакцию, сериал «Бомба» в отрасли смотрели внимательно. И, в отличие от американского «Чернобыля», он вызвал куда меньше критических замечаний. Разве что сожаления, что сценарий не охватил больше реальных событий и персонажей той великой эпохи.

«Жаль, что фильм короткий»

Борис Ентяков
Инженер отдела коммуникаций, «Маяк», консультант сериала

— Мне довелось поработать с создателями фильма, когда они приезжали в Озерск. Конечно, мы все ждали, когда выйдет сериал. Он вышел на экраны в день рождения Озерска. По-моему, это символично. Большое спасибо создателям фильма, что отважились в художественной форме передать всю трагичность и героизм того времени, когда создавалась первая атомная бомба.

Мне звонили друзья, знакомые. Кто-то сказал, что некоторые вещи неправдоподобны. Например, совещание, которое длилось несколько суток, пока не утвердили вертикальное расположение реактора. Действительно, я ни в одном источнике не встречал, что такое совещание было, что оно проходило именно так, как показано в фильме. Но как создателям картины по-другому передать ответственность, сложность и напряжение момента? Вот есть американское решение — ​реактор горизонтального типа, и есть результат — ​бомба. А что будет с вертикальным расположением? Если не такой режиссерский ход, то как донести до зрителя важность эпизода? Я считаю, фильм удался. И его увидела вся Россия.

Владимир Львов
Старший научный сотрудник, ИТМФ

— Впервые на телевидении показано что-то на актуальную для нас, атомщиков, тему. Жаль только, фильм короткий. Есть, конечно, натяжки: очень мало персонажей — ​получается, в Сарове теоретики и на математиков ругаются, и расчеты задают, и на критсборках сами работают, и газодинамику отрабатывают. Да и на реакторе ученый сам бежит с совковой лопатой собирать рассыпавшиеся блочки. Но это, видимо, неизбежно для художественного фильма, хотя можно все же было ввести больше героев.

Излишне много в сериале людей среднего поколения и пожилых. На самом деле таких почти не было — ​руководили 40-летние, основным работникам было по 27–30 лет, а за станками или с арифмометрами вообще работали люди или сразу после школы, или даже школу не окончившие. Этот момент надо было, на мой взгляд, подчеркнуть.

Хотелось бы, чтобы было меньше собирательных образов и больше реальных персонажей. Нет в картине Щелкина, Духова, Зельдовича, Турбинера, а куда же без них? На «Маяке» директор вроде есть, но почему-то не Борис Музруков — ​переименовали и затерли на второй план. На мой взгляд, все вышеперечисленные достойны большего внимания.

Геннадий Кобылянский
Ведущий научный сотрудник отделения реакторного материаловедения, НИИАР

— Для получения ядерного заряда недостаточно наработать в реакторе изотопы плутония и урана (в фильме упоминается только плутоний). Их надо еще извлечь из блочков. Это было отдельной проблемой, о которой в фильме практически не упоминается, но она была решена путем создания соответствующих технологий. Сделано много изобретений и открытий, и наверняка были свои герои. Еще не пришло время об этом говорить, исходя из необходимости ограничения распространения ядерных технологий. Хотя о героях, работающих в этом направлении, и об особенностях решения общих проблем, связанных с извлечением плутония и урана и переводом этих продуктов в вещество заряда, например создание дистанционных способов обращения с радиоактивными продуктами, можно было бы снимать фильмы. Возможно, они появятся к следующему юбилею атомной отрасли.

Рашид Касимов
Ветеран ЧМЗ, в прошлом начальник цеха, где изготавливали металлический уран

— В фильме показаны первые лица страны, группа ученых и труд заключенных. Но недооценен труд рядовых граждан. В создании бомбы принимали участие и работники нашего предприятия. Наш завод в декабре 1946 года вошел в состав Первого главного управления под руководством Ванникова, и уже в 1949 году была выпущена первая партия продукции. Менее чем за три года были построены заводские корпуса, изготовлено оборудование, разработана технология.

Константин Корченкин
Замначальника отдела НЭР по научной работе, отделение прикладной радиохимии, Радиевый институт

— Меня, как бывшего работника «Маяка», больше интересовали сюжеты, относящиеся к нашей площадке. Например, подробно показано, как разрабатывали систему подрыва ядерного заряда, и совсем не показана радиохимическая переработка блочков топлива и получение исходного плутониевого материала. Но временные рамки сериала в любом случае не позволили бы полностью осветить атомный проект.

Конечно, есть нестыковки. Например, ситуация с аварией на реакторе из-за распухания топлива в канале: время исполнения решения идет на часы, а из московского театра на завод 156, ныне «Маяк», до начала операции извлечения топливной сборки успевают добраться Ванников и Анна. Впрочем, для художественной картины эта доля условности приемлема.

Борис Бураков
Начальник лаборатории матричных материалов, Радиевый институт

— Отмечу, что история нашего оружейного плутония начиналась не в 1946 году, как в фильме, и не в Москве, а в Ленинграде — ​и минимум за несколько лет до событий в фильме. Вот любопытно, знают ли создатели сериала, что первый советский плутоний был получен в Радиевом институте в январе 1945 года на площадке № 2, на первом в СССР и Европе циклотроне?

Юрий Нежельский
Ветеран «Маяка», консультант сериала

— Я разочарован. Главным образом неточностями при показе технологии. На мой взгляд, трагедия не в любовном треугольнике — ​трагедия была в жизни, когда молодые ребята, девчата, которым не было и 30 лет, работали с плутонием. Цепную реакцию показали неправильно. Ну и сцена с гибелью главного героя Михаила Рубина надуманна. Ну никак не мог он там оказаться (облученный ученый остается на полигоне во время взрыва ядерного заряда. — «СР»).

Нам первопроходцы запомнились как цельные, целеустремленные натуры. Не получилось у актеров таких образов.

Дмитрий Халтурин
Инженер-исследователь ЦЗЛ, «Маяк»

— Я из династии маяковцев, всегда знал, что атомная отрасль рождалась трудно. Но когда видишь это на экране, ощущаешь по-новому. В тяжелые послевоенные годы, с нуля, не имея материальной базы, но имея знания и одержимость идти к цели, эти люди добились невероятного. Наш город в истории создания бомбы, атомной отрасли в целом всегда играл одну из главных ролей. И было немного обидно, что в стране об этом ничего не знают. И вот впервые в художественном фильме показали наш город. Здесь создавалась история, к которой причастны мои родители, я родом отсюда. Для меня это важно.

Никогда Харитон не обращался к Курчатову на «ты»

Виктор Лукьянов
Главный специалист департамента коммуникаций и международных связей, РФЯЦ-ВНИИЭФ, консультант сериала

— Хорошо, что в год 75-летия атомной промышленности вышел художественный фильм, который в полной мере показал создание первой атомной бомбы. Особо отмечу роль Юлия Харитона в исполнении Андрея Смелова. Мы были знакомы почти 40 лет. Он выглядит точно таким, каким был в жизни, — ​интеллигентный, мудрый, спокойный, с ним было невероятно комфортно общаться, он не ввязывался в острые дискуссии, но уверенно и твердо выполнял все поставленные задачи.

К образу Курчатова я долго привыкал и ждал, когда же он проявит свою личность. Я много читал о нем, но Курчатов, которого мне показали в фильме, — ​не тот. Он научный руководитель с монументальным характером, в сериале показался мне простоватым человеком, который на все соглашается.

Борис Ванников многого достиг, решал важные задачи по созданию боеприпасов в сжатые сроки. Человек был отличным организатором, но авторы показали его обычным добрым мужиком, который покричит, но все равно все делает. А он, на минуточку, первый начальник ПГУ, лично участвовал в ликвидации всех аварийных ситуаций на «Маяке». Генерала-полковника, трижды Героя Соцтруда показали как завхоза, принеси-подай.

Ольга Негина
Ведущая специалистка департамента коммуникаций и международных связей, РФЯЦ-ВНИИЭФ

— Никогда Харитон никому не говорил «ты». Он был интеллигентнейшим человеком. В сериале он часто обращается на «ты» к Курчатову, это ошибка.

Есть и совсем абсурдные моменты. Кончина ученого Рубина — ​при уровне надзора, который был в то время, ему просто не позволили бы остаться в лаборатории. А он остался и в итоге получил облучение. Так быть не могло. Это чересчур. Я считаю, что такие фильмы должны быть правдивыми и серьезными.

Светлана Мильчакова
Ветеран ЧМЗ

— Ванников дружил с моим отцом, я помню этого выдающегося человека. Возможно, актер подобран неудачно. У настоящего Ванникова внешность была благородная, он был серьезным человеком высокой культуры. В сериале же показан обычным воякой. Еще удивило, что Берия изображен в фильме как руководитель, обладающий немалой долей человечности.

Алексей Шахмуть
Начальник реакторного отдела департамента по проектированию и конструированию, НИИАР

— Мне понравился актер Виталий Коваленко, играющий роль Лаврентия Берии. Без Берии время атомной промышленности, возможно, наступило бы гораздо позже. Достаточно профессионально создан фильм, за исключением некоторых моментов, связанных с облучением персонала, лучевой болезнью и в итоге смертью главного героя.

Елена Южакова
Начальница отдела по связям с общественностью, СХК

— Прекрасно прописаны характеры героев: уравновешенный Курчатов, переживающий Ванников, смелый, целеустремленный Харитон. Смотришь, и кажется, что ты лично с ними знаком. И в то же время не перестаешь удивляться тому, как этим людям — ​земным, обычным, со своими проблемами и особенностями, удалось создать такую отрасль. Решить такие сложные задачи, которые до них не мог решить никто в мире. Это просто в голове не укладывается. Горжусь нашими героями.

Ну а главной интригой для меня, как сотрудника атомной отрасли, был вопрос, как создатели фильма покажут взрыв атомной бомбы. Я видела документальный фильм об этом, и зрелище, признаюсь, страшное, жуткое. Я думала: неужели возьмут в художественный фильм документальные кадры? Но финал порадовал красотой, лаконичностью и корректностью. Спасибо за огромную работу всей команде сериала. Надеюсь, это не последний проект «Росатома» и творческой группы — ​режиссеров, операторов, актеров.

«Надо снять фильм про Новую Землю»

Геннадий Кобылянский
Ведущий научный сотрудник отделения реакторного материаловедения, НИИАР

— Недостаточно художественных фильмов о развитии атомной энергетики, особенно начальных стадиях ее появления.

Людмила Власенко
Ведущий инженер управления радиационной безопасности, НИИАР

— Любопытно было бы посмотреть фильм о создании российского атомного флота.

Ольга Негина
Ведущая специалистка департамента коммуникаций и международных связей, РФЯЦ-ВНИИЭФ

— Думаю, надо снять фильм про Новую Землю, профессию испытателей.

Оксана Крымова
Лаборантка-радиометристка, УЭХК

— Трагические события на «Маяке» с заражением озера Карачай могли бы стать основой для сериала, который встал бы в один ряд с фильмом «Чернобыль».

Владимир Львов
Старший научный сотрудник, ИТМФ

— Как бомбоделу, мне было бы интересно увидеть фильм о создании термоядерной бомбы, это совсем другая работа и проблема другой сложности.

Интересно было бы посмотреть, как на ровном месте возникали города атомной отрасли. Железногорск — ­­​отличный кандидат, или Снежинск.

Владимир Фомин
Председатель профсоюзной организации, ПСЗ

— Старым багажом, достижениями отцов и дедов вечно не проживешь. Какой бы героической ни была история, нужны современные «Маяки». Сейчас в тренде атомная энергетика, Северный морской путь, освоение Арктики. Там много героического труда и много людей, на примере которых можно воспитывать молодое поколение.

БЫЛ ЛИ БЕРИЯ НА ПОЛИГОНЕ

Накануне выхода «Бомбы» сценарист сериала Максим Белозор в интервью «Стране Росатом» сказал, что немного погрешил против исторической правды: в заключительной серии на испытания РДС‑1 приезжает Берия, хотя в реальности его там не было. У нашего читателя Павла Кискина из РФЯЦ-ВНИИТФ возникли сомнения, неужели куратор атомного проекта мог пропустить столь значимое событие?

«Археологические раскопки в документах и мемуарах свидетелей-испытателей подтвердили, что мои сомнения не напрасны», — ​написал нам Павел Кискин. В частности, он привел свидетельства Виктора Жучихина из книги «Первая атомная»: «После получасового ликования по случаю успешного завершения уникального эксперимента кортеж автомашин с руководством во главе с Берией и Курчатовым отправился на южный наблюдательный пункт… Лаврентий Берия в порыве чувств обнял Курчатова и Харитона, поцеловав каждого в лоб. Присутствующие поздравили друг друга с успехом… В заключение торжеств Берия обратился к Курчатову с предложением, чтобы этому ядерному заряду, который так здорово сработал, дали название. Игорь Васильевич ответил, что название уже есть (РДС. — «СР»), и крестный отец — ​Щелкин».

Еще одним свидетельством присутствия Берии на первом испытании является доклад Сталину 30 августа 1949 года: «Атомный взрыв зафиксирован с помощью специальных приборов, а также наблюдениями большой группы научных работников, военных и других специалистов и наблюдениями непосредственно участвовавших в проведении испытания членов Специального комитета тт. Берии, Курчатова, Первухина, Завенягина и Махнева».