Сергей Лесков: «Невозможно представить, чтобы изобретатель в России стал богатым человеком»

Сергей Лесков

член Союза писателей России, обозреватель Общественного телевидения России, лауреат Государственной премии РФ

Накануне Дня науки президент России Владимир Путин вручил премии молодым ученым, а незадолго до этого одобрил проект МФТИ «Наука в регионы» и предложил распространить опыт создания в регионах кружков по естественно-научным дисциплинам. Кроме того, глава государства пообещал и дальше поддерживать студенческие конкурсы и чемпионаты по информатике, программированию, математике, подчеркнув, что эти области будут пользоваться поддержкой по линии президентских грантов.

День науки — относительно новый праздник, учрежден в 1999 году и приурочен к дате выхода указа о создании Академии наук, 8 февраля 1724 года. Хотя Петр I принес в Россию множество европейских институтов, о науке он вспомнил в последнюю очередь, уже заканчивая свой бренный путь. Неудивительно, что первым президентом Академии наук был назначен императорский лейб-медик Лаврентий Блюментрост.

Появление этого праздника походило на саркастическую усмешку власти. Финансирование науки в 1990-е неуклонно сокращалось, утечка умов на Запад приобрела массовый характер. Но в нулевые ситуация изменилась: финансирование науки росло ежегодно на 20–30 %. Нельзя сказать, что сегодня проблемы решены, но востребованность достижений науки объективно возросла. Есть и громкие успехи. В 2006–2013 годы в Объединенном институте ядерных исследований в Дубне группа Юрия Оганесяна синтезировала 115-й, 117-й и 118-й химические элементы. 118-й назвали оганесоном. Это второй случай в мировой науке и первый в российской, когда новый элемент получил имя первооткрывателя. В 2017 году в Федеральном ядерном центре в Сарове было создано самое мощное магнитное поле на Земле, позволяющее сохранить энергию, равную солнечной. В этой области Россия опережает конкурентов на порядок. В этом году в Институте прикладной физики РАН в Нижнем Новгороде на лазерном комплексе PEARL экспериментально доказана возможность дешевой модернизации мощных лазеров с улучшением характеристик в несколько раз.

Однако надо признать, что престиж науки в российском обществе заметно уступает ее авторитету в СССР. Причин тому множество, и среди них то, что в советские времена научное творчество открывало одну из немногих возможностей свободомыслия. Кстати, по той же причине советские шахматисты были непобедимы. Но важнее всего острая конкуренция с идеологическим супостатом, что требовало от науки позиций на переднем рубеже.

НАШ ГЕНИЙ В ОБЩЕСТВЕННОМ ПРЕДСТАВЛЕНИИ — НИЩИЙ ЧУДАК В ОЧКАХ НА РЕЗИНКЕ. ОТСЮДА НЕВОЗМОЖНОСТЬ ПОЯВЛЕНИЯ У НАС СОБСТВЕННЫХ ЭДИСОНОВ И БЕЛЛОВ, ДЖОБСОВ И МАСКОВ, ЗВОРЫКИНЫХ И СИКОРСКИХ. НЕВОЗМОЖНО ПРЕДСТАВИТЬ, ЧТОБЫ ИЗОБРЕТАТЕЛЬ В РОССИИ СТАЛ БОГАТЫМ ЧЕЛОВЕКОМ

Культ знаний в СССР был особенно силен в молодежной среде. Кружки, секции, олимпиады, лекции — свободного времени не оставалось. Невероятной популярностью пользовались журналы «Знание — сила», «Юный техник», «Наука и жизнь», «Химия и жизнь», «Наука и религия», подписка на которые была лимитирована. Столь бурного роста числа образовательных учреждений, как в СССР в 1950–1960-е годы, мир не знал. Можно было бы назвать это советским Ренессансом, но идеологам СССР сравнение с эпохой феодализма показалось бы сомни­тельным.

«В Политехнический!/ По снегу фары шипят яичницей./ Милиционеры свистят панически./ Кому там хнычется?!/ В Политехнический!» — сегодня мало кто поймет, о чем писал в 1962 году Андрей Вознесенский. Как-то трижды Герой Социалистического Труда академик Яков Зельдович не мог пробраться к трибуне через толпу слушателей, и люди подняли его и передавали стоящим впереди. Это была лекция по квантовой физике, которая вместе с поэзией должна была вскорости и непременно перевернуть мир. А сейчас в ремейке фильма «Еще раз про любовь» физика-ядерщика заменил журналист-международник.

Президент России часто встречается с молодыми дарованиями. В Сочи по соседству с резиденцией Путина работает образовательный центр «Сириус», который регулярно проводит конференции «Путь к успеху». Однако, по моему убеждению, одного государственного покровительства и личного патронажа президента для расцвета науки и технологий недостаточно.

Главное отличие русского ученого от западного состоит в том, что в России исторически ученый был отчужден от своего творения, немедленно лишался прав на него. Наш гений в общественном представлении — нищий чудак в очках на резинке.

Отсюда невозможность появления у нас собственных Эдисонов и Беллов, Джобсов и Масков, Зворыкиных и Сикорских. Невозможно представить, чтобы изобретатель в России стал богатым человеком. Гейтс — изобретатель, а стал самым богатым человеком на планете. Российский же изобретатель, каким бы гениальным он ни был, обречен на поражение, столкнувшись с бюрократической стеной.

Может быть, государству следует подбросить деньжат, чтобы поощрить прогресс? Тем более патерналистские настроения у нашей власти сильны. Это особая наука — просить у власти деньги. Но вот нобелевский лауреат Константин Новоселов говорил мне, что в Англии, куда он перебрался, попытка построить инновационный сектор за счет государства — гиблое дело. Внедрение и инновации, о которых мы мечтаем, — ​слишком живое, быстрое, рискованное занятие, чтобы чиновники могли за ним уследить. В инновации там вкладывается в основном малый бизнес. Но если в Кембридже, к примеру, на каждую инновационную компанию приходится 13 сервисных фирм, то в России малый и средний бизнес пока не может позволить себе рисковать. Он все еще мыкается на отметке 20 % ВВП, хотя и поставлена задача подняться до 50 % ВВП.

Когда-то вся страна пела «Марш энтузиастов» Дунаевского про страну героев, страну мечтателей, страну ученых. Сегодня этот марш имеет к нам отдаленное отношение, как «Боже, царя храни!». Время холодное, рациональное. И все-таки мне кажется, что если у России и есть будущее, то построить его без сильной науки, без прорыва в технологиях невозможно. А если у науки есть будущее, то оно за молодыми учеными.