Как атомоход ведет себя в шторм и почему нельзя садиться на кнехт

Новые герои рубрики, открытой в год 60-летия атомного ледокольного флота России, — «Таймыр» и «Вайгач». Первый заместитель гендиректора, директор по судоходству «Атомфлота» Леонид Ирлица проработал на «Вайгаче» 24 года. Он рассказывает, как атомоход ведет себя в шторм, отчего душа моряка разрывается на части и почему нельзя садиться на кнехт.

А когда на море качка

Морскую болезнь все переносят по-разному. Я, например, во время шторма хочу спать. Кофе не помогает. На выполнение обязанностей требуется вдвое больше сил, чем обычно. На чистой воде все судовое и личное имущество закрепляется. Но это помогает не всегда. В каютах опрокидываются рундуки, падают с полок книги и бумаги, бьется посуда. Пока качка не закончится, наводить порядок бессмысленно, но ты все равно стараешься прибрать. Потом ложишься на диван, упираешься ногами и руками в подлокотники и пытаешься отдохнуть. В каждой каюте «Вайгача» есть койка и диван. Койка — вдоль корпуса, диван — поперек, или наоборот. В зависимости от того, как качает, ложишься на то или другое.

Капитаны стараются обойти шторм, но это не всегда удается. Помню, шли мы на «Вайгаче». До Мурманска оставалось 200 морских миль — 12 часов пути. Неожиданно ныряющий циклон, который шел по северу, резко свернул на юг, прямо к нам. Поставили судно носом на волну, чтобы избежать сильного крена, и более полутора суток штормовали — ждали, когда море утихнет. Сильнее всего в Баренцухе (Баренцевом море. — «СР») штормит осенью. Лучше проскочить вдоль берега. Главное — дойти до Карских Ворот, а дальше начинается родная стихия — лед. Во льду спокойно: судно не качает, а только трясет.

Почти близнецы

Если посмотреть на модель ледокола в поперечном разрезе, то видно, что форма корпуса напоминает яйцо. А вот у «Вайгача» и «Таймыра» дно плоское. Так задумали конструкторы: с небольшой осадкой можно работать в устьях рек. Мелкосидящие ледоколы отличаются не только формой корпуса. Так, у ледоколов типа «Арктика» два реактора ОК‑900А, а на ледоколах типа «Таймыр» — один, КЛТ‑40М. Схема работы стандартная: реактор нагревает воду, пар раскручивает турбину, электродвигатель вырабатывает электричество, которое передается на три гребных электродвигателя, вращающих три винта. Если происходит сбой, автоматически запускается один из дизель-генераторов. Их три резервных и два аварийных. Запасов топлива хватает на трое суток самостоятельного движения при нештатной ситуации. В повседневной жизни дизель-генераторы не используются.

На первый взгляд «Вайгач» — точная копия «Таймыра». Но есть отличия. Например, на днище «Вайгача» в форме клина установлены две пары рей, они отводят битый лед. На винты попадает меньше льда, а канал для проводки судов, который оставляет «Вайгач», получается чище, чем у «Таймыра».

Месяц на гречке

Душа моряка разрывается между берегом и морем. Уходишь в море — хочется на берег. Побудешь на берегу — тянет в море. Я под конец отпуска начинал детей воспитывать, вернее, строить. Если возвращались с прогулки на пять минут позже, чем обещали, сразу шли драить гальюн. Тогда жена говорила, что мне пора в море.

Ухожу в рейс. Поначалу все прекрасно, потом начинаю скучать по берегу. Тяжело безвылазно сидеть на ледоколе. Вернуться домой вовремя получалось не всегда. Была забавная история на «Арктике», я на ней в молодости работал матросом. Закончили навигацию, почти весь запас продуктов отдали другим судам. Заходим в Кольский залив, видим родные берега. И вдруг получаем задание срочно провести судно по Севморпути. Пришлось работать еще месяц. Все это время экипаж питался одной гречкой. С тех пор я ее терпеть не могу.

Ледокол в тумане

Сложнее всего мне было работать в Обской губе. «Вайгач» проводил суда, которые везли грузы в портовые пункты. Лед у берега там прессуется и превращается в частокол: льдины метр толщиной ломают друг друга и встают на ребро, получаются торосы высотой 5–6 м. Тут сложно даже атомному ледоколу. За четыре часа мы проходили одну морскую милю — 1,9 км. И это при мощности установки 50 тыс. лошадиных сил!

В навигационном отношении сложно было работать на востоке акватории СМП, в море Лаптевых и Восточно-Сибирском. Там бывает нулевая видимость из-за тумана. Остановиться можно, но нежелательно: есть риск сорвать график судов, которые за тобой следуют. Шли по приборам.

Как родной

Ледокол для меня — живое существо. Я, когда был капитаном, о своем «Вайгаче» слова плохого не сказал: вдруг он услышит и обидится? Ухаживал как за родным: шторма старался обходить, красил-чистил вовремя, берег от тяжелого льда. А он за это меня слушался. Колоссальное удовольствие управлять такой махиной кончиками пальцев! Даже по вибрации корпуса я понимал, что этот «малыш» мне хочет сказать.

Вообще, моряки — суеверные люди. На флоте существует множество примет, иногда о них говорят двустишиями: если чайка села в воду, жди хорошую погоду, солнце красно к вечеру — моряку бояться нечего (то есть ветра не будет). Нельзя наступать на порог в дверном проеме помещений судна. Говорят, это к несчастью. Я подтверждаю: наступил один раз на порог и тут же ударился лбом о верхнее перекрытие. Ни в коем случае нельзя садиться на кнехт — тумбу для крепления тросов на палубе. Считается, что, садясь на кнехт, ты садишься на голову боцману — проявляешь к нему неуважение.

Работа на берегу

На «Вайгаче» я работал с 1994 по 2018 год, прошел путь от четвертого помощника капитана до капитана. Мне предложили пост советника гендиректора «Атомфлота». Потом я стал первым заместителем гендиректора, директором по судоходству.

На берегу сложнее, чем в море. Но интереснее. Я занимаюсь не одним ледоколом, а целым флотом. Постоянно узнаю что-то новое, езжу на конференции и форумы по арктической тематике. Главный проект у меня — создание межведомственного центра управления судоходством, штаба морских операций по Севморпути в Мурманске. В центре будут работать диспетчеры, ледовые капитаны и советники, оперативные работники, координаторы аварийных служб и многие другие. Кроме того, мы собираем информацию для цифровой базы данных, чтобы составлять оптимальные маршруты круглогодичной навигации в акватории Севморпути.

«ТАЙМЫР» И «ВАЙГАЧ». ИЗ ЛИЧНЫХ ДЕЛ

Место рождения

Оба построены в Хельсинки на верфи компании Wärtsilä по заказу СССР, атомное оборудование устанавливали в Ленинграде. «Таймыр» введен в эксплуатацию в 1989 году, «Вайгач» — в 1990-м.

Названы в честь предков

Таймыр — крупнейший полуостров в России, расположен между Карским морем и морем Лаптевых. Самая распространенная версия происхождения названия — от древнетунгусского «тамура» (ценный, богатый). Вайгач — остров на границе Баренцева и Карского морей. «Вай хабць» в переводе с ненецкого — «Остров смерти».

Но наши герои названы в честь гидрографических ледокольных пароходов. В 1913 году экспедиция на еще тех «Таймыре» и «Вайгаче» открыла Землю Николая II (Северная Земля) и остров Цесаревича Алексея (Малый Таймыр).

Отличаются работоспособностью

Проходят через лед толщиной 1,77 м. Отличительная черта — уменьшенная осадка, 8,05 м, что почти на 3 м меньше, чем у ледоколов типа «Арктика», поэтому обеспечивают круглогодичную проводку судов на Дудинской линии в Енисейском заливе и по реке Енисей. Работают в Обской губе, в Белом море.

«С российскими компаниями работаем круглогодично, — ​рассказывает капитан «Вайгача» Андрей Теницкий. — ​Суда, которые мы проводим, принадлежат разным компаниям. Есть собственный флот у «Роснефти» и «Газпрома». Иностранные компании привлекали нас, когда строилась инфраструктура нефтегазовых предприятий. Мы обеспечивали завоз из Китая больших конструкций для газопереработки. А транзитники — в основном «китайцы»: суда, работающие на Китай, которые без захода в порты следуют из Европы через акваторию Севморпути. Но их мало, они ходят только в летний период».

Экономят деньги

Компании прибегают к помощи атомных ледоколов, чтобы сэкономить. «Исходя из логистических моделей перевозка выгодна при скорости 10 узлов и более. При самостоятельном движении во льдах такая скорость не обеспечивается. Разваливается вся логистика. Атомный ледокол способен ходить 10–15 узлов по льду. Если судно движется самостоятельно, у него расход топлива больше. Это тоже важно», — ​объясняет Андрей Теницкий.

Всегда придут на помощь

Весной 2011 года в Финском заливе сложилась аномальная ледовая обстановка: лед, намерзший за зиму, не вытаивал. На подходах к порту Санкт-Петербург скопилось 150 судов. Дизельные ледоколы «Росморпорта» не справлялись. На помощь отправился «Вайгач». 1,5 месяца он вызволял суда из ледового плена в безостановочном режиме.

В 2018 году «Таймыр» эвакуировал застрявших на арктическом побережье путешественников из экспедиционного центра «РГО Экспо». Они добрались на пикапах из Норильска до одного из самых северных населенных пунктов Земли — поселка Диксон. На обратном пути техника отказала. С полярной метеостанции Сопкарга направили запрос о помощи в «Атомфлот». «Таймыр» работал неподалеку. 1 февраля ледокол выгрузил участников экспедиции в порту Дудинка. «Расстояние, которое мы преодолели на автомобилях за семь дней, на атомном ледоколе прошли за сутки», — ​расссказал руководитель экспедиционного центра «РГО Экспо» Богдан Булычев.

На пенсию не собираются

Ресурс реакторных установок «Таймыра» и «Вайгача» продлен со 175 тыс. до 200 тыс. часов, следующий шаг — продление до 235 тыс. и 260 тыс. часов соответственно. В таком случае их эксплуатация возможна до 2025 и 2027 года.