Свалка в головах

АЛЕКСАНДР КОЛДОБСКИЙ
КАНДИДАТ Ф.-М. Н., ЗАМЕСТИТЕЛЬ ДИРЕКТОРА ИНСТИТУТА МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ НИЯУ «МИФИ», ВЕТЕРАН АТОМНОЙ ЭНЕРГЕТИКИ И ПРОМЫШЛЕННОСТИ

У кого возникнут позитивные ассоциации при слове «свалка»? Ответ очевиден. Мерзкий вид зловонных гор мусора, непрерывно пополняемых содержимым новых и новых самосвалов, — печальная реалия наших дней.

Но вот на одной из встреч по линии ИЦАЭ женщина задает вопрос: «В интернете мы читали, что в нашей области будет создано хранилище радиации. Зачем нам атомная свалка?»

«МАССОВОЕ НЕПРИЯТИЕ ВАРВАРСКИХ СВАЛОЧНЫХ СПОСОБОВ УТИЛИЗАЦИИ ТПО И ТБО ПЕРЕНОСИТСЯ НА ВСЕ ВИДЫ ОБРАЩЕНИЯ С НИМИ»

Что ни слово — шедевр. И про интернет (в ответ было кратко сказано, что и на заборах тоже можно кое-что прочитать, но стоит ли этому безоговорочно верить), и про «хранилище радиации» (что вообще лишено смысла), но самое интересное здесь — «атомная свалка». Я спросил, как собеседница представляет себе такую свалку: как она выглядит, чем заполняется, как содержится и т. д. Ответ был: «Ну, свалка такая…»

Тут я остро пожалел, что не умею читать мысли, — было бы интересно проследить, какие образы и аналогии роятся сейчас в голове у собеседницы. Может быть, жуткие картины того, как самосвалы вываливают куда попало радиоактивные отходы, как подсобные рабочие, обреченные на раннюю смерть, разравнивают их граблями и лопатами, как ветер, осадки, подпочвенные воды и паводки вызывают радиоактивное загрязнение региона… Страшно — а что вы хотите? Свалка же!

Вот он, эмоционально-ассоциативный подход, который подпитывает синдром NIMBY (not in my backyard — «не на моем заднем дворе»). И если меня упрекнут, что я домысливаю, преувеличиваю, я отвечу: а откуда же тогда такая формулировка — «зачем это нам»? Надеются, что в другом месте скажут: «А давайте к нам везите»? Не скажут — NIMBY везде правит бал. Это при том, что технологии обращения с РАО на всех стадиях их безопасной изоляции имеют с «технологиями» свалок и помоек не больше общего, чем графиня с графином.

Впрочем, отношение людей не только к мифическим «ядерным свалкам», но и к вполне реальным мусорным полигонам обычно такое же: никакого расширения действующих и никакого обустройства новых полигонов поблизости от нас. А куда деть экспоненциально возрастающие объемы твердых промышленных и бытовых отходов (ТПО и ТБО) — дело не наше. Где хотите, только не к нам. Иначе мы будем протестовать, обратимся в СМИ, к политикам, к «зеленым» активистам…

«ПОПЫТКА РЕШЕНИЯ СЛОЖНЕЙШЕЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПРОБЛЕМЫ УТИЛИЗАЦИИ ОТХОДОВ ЛИШЬ АДМИНИСТРАТИВНО-ЧИНОВНИЧЬИМИ МЕТОДАМИ, ЧТО ЧАСТО У НАС ПРОИСХОДИТ, ОБРЕЧЕНА НА НЕУДАЧУ»

Печальнее всего то, что массовое неприятие варварских свалочных способов утилизации ТПО и ТБО зачастую, с использованием той самой эмоционально-ассоциативной логики, переносится на все виды обращения с ними. После чего принцип NIMBY переносится и на современные технологии утилизации отходов. И уже не работает пример Швеции, где мусорных полигонов практически нет вообще, треть мусора перерабатывается, 16 % (органика) идет на компост и 50 % — на электрогенерацию, а страна, за нехваткой для всего этого собственного мусора, закупает его в Норвегии, Ирландии и Великобритании. Дескать, в Швеции порядок, там начальство не дурит и не ворует…

О недоверии населения к экологическим инициативам начальства, особенно местного, известно. Впрочем, и на других уровнях управления пора бы уже понять, что попытка решения сложнейшей национальной проблемы утилизации отходов лишь административно-чиновничьими методами, что часто у нас и происходит, обречена на неудачу.

Улучшения ждать не стоит, а вот возрастание экологической и социальной напряженности в регионах возможно вполне. Достаточно вспомнить о реакции населения на недавний резкий рост платы за вывоз мусора при отсутствии, увы, сколько-­нибудь позитивных изменений в этом процессе по существу.

Здесь должен быть просчитан каждый шаг, с четким определением приоритетов и последовательности действий. Взять ту же Швецию. К нынешней, практически идеальной, системе утилизации отходов эта страна шла несколько десятков лет, с самого начала обозначив три принципиальных момента ее реализации.

Первым стал раздельный сбор мусора, предполагающий крайне ограниченный объем его промышленной сортировки. Это базовое звено шведской модели, его отсутствие немедленно останавливает всю систему. В частности, работа мусоросжигательных заводов для наработки электроэнергии, а их в Швеции 32, на неотсор­тированном мусоре (а ведь именно к этому призывают в нашей стране некоторые экологические торопыги) недопустима: выбросы и шлаковые отвалы в этом случае токсичны, причем содержат опаснейшие вещества, например диоксины. Тут массовые протесты в прилегающих регионах нельзя осуждать — и NIMBY тут ни при чем. Шведы несколько раз на этом обожглись, больше не хотят — зачем нам повторять их ошибки?

Второй кит — экологическое воспитание. Людей нужно учить тому, что бросать в один мусорный мешок огрызки яблок, использованные батарейки, пустые бутылки и газеты с экологическими призывами местного начальства — дикость несусветная, недостойная человека нашего времени. Такое воспитание в Швеции, и не только там, ведется непрерывно, от детсада до университета. Игнорировать этот опыт — тоже дикость.

Наконец, третий — выстроенная инфраструктура. Ведь мало разложить отходы по пяти ведрам разного цвета в квартире жителя города или поселка, надо еще, чтобы они попали по назначению — на мусоросжигательный завод, переработку, компостную фабрику.

Все это в Швеции уже есть, а нам еще только предстоит выстраивать. В масштабах страны — задача архисложная, но «дорога в тысячу ли начинается с одного шага». Не начать ли с формирования своеобразных кластеров разумной утилизации отходов, которые следует строить на основе доступа к высоким технологиям и высокого уровня бытовой и профессиональной культуры?

В этом смысле стоит, вероятно, приглядеться к городам-спутникам АЭС и ЗАТО «Росатома». Атомщики во многих делах являются лидерами России — и лидерство в деле обезвреживания экологической бомбы, заложенной под страну, им, уверен, по плечу.

На крыше мусоросжигательного завода в центре Копенгагена (на фото) весной этого года открыли горнолыжную трассу. С такой «свалкой» люди хотят жить по соседству