Радиация страшнее пещер и пауков

Александр Колдобский

Кандидат ф.-м. н., заместитель директора Института международных отношений НИЯУ «МИФИ», ветеран атомной энергетики и промышленности

Фобии — вещь интересная, многоплановая. Но я не собираюсь здесь обсуждать, например, клаустрофобию или арахнофобию. Ведь никто не эксплуатирует тему беспричинной боязни пещер или пауков — тем более с привлечением СМИ и организацией массовых протестных акций.

В случае радиофобии расчет делается на то, что многие люди относятся к ядерным технологиям с разной степенью недоверия, а кто-то просто их панически боится. Последнее в крайнем проявлении и есть радиофобия.

Самая большая ошибка представителей атомной отрасли — не обращать на это недоверие внимания. Такое в истории атомной энергетики уже было и привело к печальному результату — фантастическому преувеличению в массовом сознании риска, вызванного ядерными технологиями и радиацией. Примеров хватило бы на множество томов. Но надо понимать, что развитие технологии, в которую «встроена» настороженность, связано с дополнительными трудностями. Именно это имел в виду генеральный директор МАГАТЭ Юкия Амано, заявив: «Главное для атомной энергетики — обретение общественного доверия».

Теперь, собственно, о ядерных фобиях. В их генезисе нет ничего общего с генезисом неконтролируемой боязни пещер и пауков. Мы имеем дело с многолетней информационной политикой. Ее экономические и социальные задачи зависят от обстоятельств, но общая цель неизменна: поддержание страха. А как его использовать — вопрос тактический, ситуационный. Примеров опять-таки хватает. Главный методический прием — трансляция сообщений «агентства ОБС» («одна баба сказала»): сплетен и слухов, иногда чудовищных по нелепости, об «уникальной опасности» радиации и всего, что с ней связано. Никакой разумной аргументацией они обычно не сопровождаются.

Вот в качестве иллюстрации вопросы, заданные мне совсем недавно на встречах, организованных во Владимире и Смоленске информационным центром по атомной энергии, ИЦАЭ, — ​дословно или очень близко к этому: «А радиация передается по наследству?», «А правда ли, что на АЭС добровольцы выполняют работы, на которых получают огромные дозы облучения?», «Можно ли есть бананы — ведь там много радиации?» Даже не знаешь, плакать тут или смеяться. Впрочем, в первую очередь надо спокойно отвечать, каким бы диким и безграмотным ни был бы вопрос. И говоришь, что а) не передается, это в принципе невозможно; б) на АЭС никогда не нарушается законодательство, тем более по одной из наиболее тяжких статей; с) объем потребления бананов, как и других пищевых продуктов, ограничивается только крепостью желудка, но никак не радиационным риском. Бедным бананам в этом смысле почему-то особенно не повезло — слухи об их аномальной радиоактивности очень распространены.

Хорошо, что можно задать вопросы профессионалам, — огромная признательность сотрудникам ИЦАЭ, устраивающим такие встречи. Необходимо терпеливо и уважительно развивать у общества понимание того, что нужно доверять профессионалам. Конечно, профессионалы могут ошибаться. Но гораздо хуже доверять, да еще безоглядно, непрофессионалам, тем более непрофессионалам, имеющим личную заинтересованность в охаивании ядерных технологий. Журналистам, которых погоня за жареными фактами нередко приводит к публикации откровенных фейков про «ужасную радиацию». Самозваным народным трибунам, организующим под лозунгами борьбы с «ужасной радиацией» массовые акции (как, например, недавно в Приморье) для удовлетворения собственного честолюбия или для старта политической карьеры.

Важно еще вот что. Доверие — это принятие аргументации, а она во всех фейках и призывах в большинстве своем весьма проста и однообразна: ядерные технологии опасны просто потому, что это так, и никаких доказательств не требуется. Здесь вспоминается высказывание бывшего министра по охране окружающей среды и ядерной безопасности Германии Юргена Триттина, заявившего несколько лет назад в дискуссии об энерготехнологиях: «Атомная энергетика не производит парниковых выбросов, но она опасна сама по себе». Все, приехали. Опасна — и что тут еще обсуждать. Похоже на жюльверновского Неда Ленда с его бессмертным «киты живут по тысяче лет, потому что так говорят и это известно всякому». Так, в самоподдерживающемся режиме, и формируется недоверие к ядерным технологиям. Оттого и стало слово «радиация» не только одним из главных ужастиков эпохи, но и, вероятно, чемпионом по неадекватности массового восприятия.

Есть грань, за которой овладевшая умами теория — в данном случае опасность всего атомного — становится, по Марксу, материальной силой. Там, где это произошло, ядерные технологии ждет печальная судьба. Как, например, в Германии и Бельгии, да и не только там, где страх перед атомной энергетикой пробрался в высший эшелон власти.

Слава богу, Россия этого избежала. В большой степени благодаря информационной политике «Росатома». В ее основе, во‑первых, неукоснительное соблюдение принципа «не молчи, говори правду» — скольких сплетен и домыслов об атомной энергетике и промышленности это позволило избежать! Во-вторых, наличие общедоступных информационных ресурсов, в том числе о радиационной обстановке в районах, где работают АЭС, и по стране в целом — смотрите, изучайте, делайте выводы. В-третьих, интенсивная и разнообразная работа с молодежью. В отношении думающих, образованных молодых людей, будущей научно-технической элиты России, примитивная антиядерная пропаганда неэффективна. Наконец, в‑четвертых, и об этом уже говорилось: непрерывный диалог с обществом. И ни один профессионал не имеет морального права отказаться от этой работы: пока что должный уровень доверия к ядерным технологиям не достигнут.