Луна и Солнце академика Арцимовича

Самый большой в мире термоядерный реактор ИТЭР в начале 2020-х может дать первую плазму. Родившийся 110 лет назад выдающийся физик Лев Арцимович, стоявший у истоков работ по управляемому термоядерному синтезу, мог об этом только мечтать.

Текст: Александр Южанин / Фото: Дин Конгер

Побег из детдома

Будущий ученый родился в Москве 25 февраля 1909 года. Его отец Андрей Арцимович происходил из обедневшей дворянской семьи, работал статистом управления железных дорог. В 1919 году из-за голода семья перебралась а Могилев, оттуда — в Гомель, затем в городок Клинцы, где из-за бедственного положения родители вынуждены были отдать сына в детский дом. Мальчик сбежал и некоторое время беспризорничал, но потом вернулся в семью.

Из Минска в Ленинград

В 1922 году Андрея Арцимовича пригласили в Минск, в Белорусский госуниверситет. Лев окончил девятилетку и поступил на физико-математический факультет. «Так как знания, полученные мной в Минске, казались мне совершенно недостаточными, особенно по физике, я старался их пополнить и для этой цели провел около года в Москве, работая в различных научных библиотеках», — ​писал ученый в автобиографии. В 1929 году он защитил в Минске диплом «Теория характеристических рентгеновских спектров» и пере­ехал в Ленинград, устроился препаратором в рентгенографический отдел ЛФТИ, а через полгода перешел в отдел электронных явлений и рентгеновских лучей. Удивительно, но будущий академик совсем не умел ставить эксперименты, и старшие товарищи помогали ему овладеть навыками исследователя. Арцимович и Абрам Алиханов, тоже будущий академик, провели несколько экспериментов по физике рентгеновских лучей, из которых наиболее интересным Арцимович называл исследование отражения рентгеновских лучей от тонких слоев металлов под очень малыми углами.
В 1933 году в ЛФТИ взялись за физику атомного ядра, и Арцимович одним из первых переключился на новое направление. В 1935 году совместно с Игорем Курчатовым он доказал захват нейтрона протоном и исследовал закономерности поглощения медленных нейтронов ядрами различных веществ.

В лаборатории № 2

С началом войны институт эвакуируется в Казань, и лаборатория Арцимовича на несколько лет переключается на специальную тематику. В 1944 году Лев Арцимович становится сотрудником лаборатории № 2 — будущего Курчатовского института, и начинает работу в атомном проекте. «Лишь после открытия архивов с грифом «СС» широкая общественность смогла оценить, какую роль он сыграл в создании атомного щита, руководя разработкой метода электромагнитного разделения изотопов», — ​пишет в предисловии к книге «Практик и мечтатель» доктор физико-математических наук Владимир Минин.
Под руководством Арцимовича были изготовлены опытно-промышленные разделительные установки и в рекордно короткий срок на Северном Урале введен в строй комбинат «Свердловск‑45» (ныне ЭХП). Особую эффективность установки показали при разделении изотопов лития. Благодаря в том числе этим работам СССР удалось опередить США и первому взорвать термоядерную бомбу.

Надежда грешника

В 1950 году Арцимович возглавил новое, уже мирное направление управляемого термоядерного синтеза, ставшее делом его жизни. Ученый прекрасно понимал всю сложность задачи. «Надежда на быстрое внедрение технологии управляемого термоядерного синтеза схожа с надеждой грешника попасть в рай, минуя чистилище», — повторял Арцимович. Став в 1953 году академиком АН СССР, он сделал все возможное, чтобы приблизить термоядерное будущее. Последний период жизни руководил исследованием высокотемпературной плазмы на токамаке, шаг за шагом преодолевая трудности на пути к решению грандиозной проблемы. Тогда физикам казалось, что вот-вот они получат неисчерпаемый источник энергии. Слово «токамак» придумал не Арцимович, а другой советский ученый — Николай Головин. Но во многом благодаря работам Арцимовича это слово стало международным термином.

Кратер на Луне

Арцимович понимал, что проекту поможет развитие астрофизики, так как горячую плазму необходимо изучать не только в лаборатории, но и на Солнце. Он поддерживал создание новых астрономических инструментов и потратил немало сил, чтобы на Кавказе была построена обсерватория с гигантским телескопом. Астрономия и астрофизика в СССР вышли на передовые позиции во многом благодаря Арцимовичу. Недаром один из кратеров на Луне назван его именем. Результаты, полученные в термоядерных лабораториях, помогли понять физику солнечной и межпланетной плазмы, природу солнечных вспышек и плазменных выбросов на Солнце, вызывающих магнитные бури.
Сегодня человечество как никогда близко к осуществлению мечты советского ученого. ИТЭР в начале ­2020-х годов может дать первую плазму. И в этом огромная заслуга Льва Арцимовича, стоявшего у истоков управляемого термоядерного синтеза.

Ладонь государства

Арцимовичу приписывают афоризм «Наука — лучший способ удовлетворения личного любопытства за государственный счет». Ему же принадлежит и такое актуальное высказывание: «Наука находится на ладони государства и согревается теплом этой ладони. Конечно, это не благотворительность, а результат ясного понимания значения науки… При этом государство не может позволить себе играть роль доброго богатого дядюшки, покорно вынимающего из кармана миллион за миллионом по первой просьбе ученых. Вместе с тем скупость в финансировании действительно важных научных исследований может привести к нарушению жизненных интересов государства».

ДОСЬЕ
За выдающиеся заслуги в развитии науки Льву Арцимовичу было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Арцимович — лауреат Ленинской премии (1958), Сталинской премии I степени (1953), Государственной премии СССР (1971). Награжден четырьмя орденами Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени. Арцимович стоит в ряду таких выдающихся ученых, как Курчатов, Александров, Зельдович, Капица, Сахаров, без которых не было бы советской атомной энергетики.