Александр Мертен: «Мы в одной лодке со всеми дивизионами»

Региональные центры «Росатома», которыми управляет «Русатом — Международная сеть», — ​форпост госкорпорации за рубежом. Какие задачи стоят перед РМС? Чем отличаются центры в разных странах? Зачем атомной энергетике имидж? Об этом «СР» поговорила с президентом РМС Александром Мертеном.

Текст: Юлия Гилева, Полина Ступина

— Год заканчивается, уже можно говорить о предварительных итогах. Как год прошел для РМС?
— Есть три стратегические цели «Росатома»: расширение присутствия на международных рынках, то есть получение дополнительной выручки, увеличение доли новых продуктов и работа над себестоимостью. РМС работает по всем направлениям, но прежде всего, конечно, наша активность сосредоточена на содействии в увеличении доли внешней выручки и выводе на международные рынки новых продуктов. Мы также уделяем особое значение маркетинговым исследованиям и занимаемся анализом международных рынков, что позволяет госкорпорации предлагать конкурентоспособные продукты.
Говорить об итогах года конкретно для РМС сложно, поскольку мы встроены в общую стратегию «Росатома». В успехах госкорпорации на международных рынках в той или иной степени всегда есть доля наших усилий.
Что касается этого года, конечно, надо отметить заключение с Узбекистаном межправительственного соглашения и старт реализации проекта по сооружению АЭС, который недавно дали первые лица наших стран. Мы первыми появились в Узбекистане, вышли на предварительные договоренности, после чего подключили коллег из дивизионов, которые будут отвечать за реализацию проекта.
В этом году заключены новые топливные контракты и достигнуты договоренности по сервисному обслуживанию, например со Словакией и Венгрией. Мы продолжаем продвижение продукции отрасли и на самые развитые рынки — в страны Западной Европы. Региональные центры «Росатома» при поддержке центрального офиса РМС принимают участие в реализации этих проектов.

РМС подписал несколько меморандумов и соглашений — с Евразийским банком развития, компанией «ВЭБ-лизинг», Российским экспортным центром (РЭЦ). Таким образом мы содействуем выполнению поручений президента России по увеличению экспорта наукоемкой и технологической продукции. Например, по соглашению с РЭЦ «Русатом — Международная сеть», по сути, получил функции сети продаж и продвижения высокотехнологичной продукции отечественных предприятий, не только «Росатома», за рубежом.
— То есть сторонние компании, желающие что-то экспортировать, могут обратиться в РМС?
— Почему нет? Если есть конкурентоспособный продукт или нужно помочь создать этот продукт, мы готовы на коммерческой основе оказывать такие услуги. На зарубежных рынках мы можем продвигать продукцию не только «Росатома», но и партнеров, а также предприятий, которые будут обращаться к нашим партнерам, таким как РЭЦ. Основное условие — чтобы это не пересекалось с интересами «Росатома», а поставщики были надежными.
— Наверняка есть возможности, которые РМС пока не использует, но хотел бы…
— Деньги любят тишину. Мы не всегда можем говорить об успехах или раскрывать наши планы — из-за коммерческой тайны или потому, что партнеры просят не раскрывать определенную информацию.
Вместе с тем мы постоянно проводим анализ внутриотраслевых процессов, предлагаем конкретные шаги для оптимизации процессов. Один из примеров — новая роль РМС как единого оператора по выставочной зарубежной деятельности. Это не связано с желанием забрать себе больше полномочий. Такое решение позволяет упростить, прежде всего для организаций отрасли, планирование и участие в зарубежных мероприятиях, а также обеспечить максимально эффективную организацию этих мероприятий — с точки зрения качества и экономической эффективности.

«Надо разрушать мифы об атомной энергетике»

— В РМС появилось управление по гуманитарным проектам. Зачем?
— Мы давно занимаемся проектами в области культурного, образовательного обмена, в социальной сфере. Чтобы систематизировать эту работу, создали подразделение, теперь оно курирует инициативы по линии гуманитарного сотрудничества.

---

«ОБЩЕСТВЕННАЯ ПРИЕМЛЕМОСТЬ — КРАЙНЕ ВАЖНЫЙ ФАКТОР. ЕСЛИ В КАКОЙ-ТО СТРАНЕ НАСЕЛЕНИЕ НЕ ПОДДЕРЖИВАЕТ АТОМНЫЙ ПРОЕКТ, ТО ВРЯД ЛИ ЧТО-ТО ПОЛУЧИТСЯ, И ТОМУ ЕСТЬ ПРИМЕРЫ»

---

— Но что вам дает эта работа, в чем ее смысл?
— Она позволяет донести до широкого круга людей информацию о преимуществах атомной энергетики и о деятельности «Росатома». Население стран, которые только начинают осваивать мирный атом, как правило, слабо осведомлено об этих технологиях. Мы разрушаем мифы об атомной энергетике, это масштабная и важная работа.
Общественная приемлемость — крайне важный фактор. Если в какой-то стране население не поддерживает атомный проект, то вряд ли что-то получится, и тому есть примеры. Допустим, в Индии мы сталкивались с недопониманием местных жителей, и это привело к некоторой задержке. После разъяснительной работы ситуация изменилась.

---

«ИНОГДА ОДИН ДИВИЗИОН МОЖЕТ ВЫПОЛНИТЬ СВОИ ПОКАЗАТЕЛИ, А ДРУГОЙ — НЕТ, И ТОГДА МЫ, НЕСМОТРЯ НА ВСЕ УСИЛИЯ, ОКАЗЫВАЕМСЯ НЕ В ЛУЧШЕМ ПОЛОЖЕНИИ. ПОЭТОМУ И НАСТРАИВАЕМ КОЛЛЕГ ИЗ ДЗО ГОСКОРПОРАЦИИ НА КОМАНДНУЮ РАБОТУ»

---

Кроме того, работа в гуманитарной области укрепляет взаимоотношения людей, соответственно, укрепляется сотрудничество между странами.
— Чего вы ждете от следующего года? Что планируете?
— Прежде всего, заключение контрактов по проекту в Узбекистане, над ними активно работаем с коллегами из РАОС и «Росатома». Ждем старта работ в Египте. Совместно с отраслевыми организациями развиваем новые направления: ядерную медицину, радиационные технологии для сохранения продуктов питания, центры обработки сельхозпродукции и медицинских инструментов, производство изотопов.
— К ядерной медицине приковано всеобщее внимание. Однако не преувеличены ли ожидания?
— Мощности «Росатома» по наработке изотопов загружены практически на 100 %. Наша продукция хорошо представлена и на российском, и на зарубежном рынках. Но нет предела совершенству. Мы хотим предложить отрасли решения для более эффективного продвижения. Не все происходит как по мановению волшебной палочки. Сообщения об успехах в этом направлении еще впереди, но мы очень надеемся, что они случатся совсем скоро.

От Сингапура до Латинской Америки

— Как вы оцениваете работу региональных центров РМС? Что можно записать в плюс, что в минус?
— В целом все работают хорошо. В РМС мы устраиваем своего рода соцсоревнование: в конце года подводим итоги по каждому региональному центру и к ежегодному совещанию по международному бизнесу составляем рейтинг, лидеров награждаем, аутсайдеров — наказываем и настраиваем на улучшение работы.

Но нужно учитывать, что наша основная задача — выполнение показателей в части международного бизнеса, которые отрасль планирует на год. Так что мы в одной лодке со всеми дивизионами. Иногда один дивизион может выполнить свои показатели, а другой — нет, и тогда мы, несмотря на все усилия, оказываемся не в лучшем положении. Поэтому и настраиваем коллег из ДЗО госкорпорации на командную работу.
— Чем невыполнение показателей грозит сотрудникам регионального центра?
— Они не получат годовую премию. Вообще, тут надо учитывать регионы. Например, есть региональный центр по Ближнему Востоку и Северной Африке, где реализуются мощные проекты — строительство четырехблочных АЭС в Турции и Египте. Кроме того, «Росатом» участвует в тендере в Саудовской Аравии. И есть региональный центр в Латинской Америке, там нет настолько больших проектов, зато в Боливии строится центр ядерной науки и технологий, за который отвечает РАОС. В этом регионе мы участвуем в поставках изотопной продукции, обогащенного урана для ядерной энергетики Бразилии и Аргентины. На рынке Латинской Америки представляем углеволокно. Как видите, регион региону рознь.
— Будут открываться новые центры?
— Нет. Тех, что есть, достаточно. Это сформировавшаяся региональная сеть, которая переросла уже в сеть продаж. Мы развиваем направление продаж по новым, неатомным продуктам, что требует донастройки.
Когда появляются значимые проекты или мы видим серьезную емкость рынка в той или иной стране, мы можем открывать дополнительные офисы — представительства, филиалы региональных центров. Например, в Венгрии большой проект строительства АЭС «Пакш‑2» — и у нас есть в Будапеште филиал офиса по Центральной Европе. Офисы мы открываем, например, в Египте. Стоит задача открыть офис в Узбекистане. Кстати, там в перспективе могут быть реализованы и другие проекты — связанные с гидроэнергетикой, ядерной медициной, центрами обработки.
— Где еще будут офисы?
— В Японии в ноябре открывается офис. Там нет сейчас больших проектов, но есть огромная заинтересованность в сотрудничестве с «Росатомом» и в применении нашего опыта и технологий. Офис, как и любой региональный центр «Росатома», будет представлять интересы всех дивизионов, всех компаний, всех предприятий в контуре госкорпорации. От японцев мы рассчитываем получать заказы на новые продукты, предложения по созданию совместных предприятий для реализации той или иной задачи — в бэкенде, топливном обеспечении и прочем, за исключением тех вопросов, которые решает Tenex. У него в Японии собственный офис, с которым мы будем активно работать.
— Как попасть на работу в центры РМС?
— Это просто: надо посмотреть, есть ли у нас вакансии. Если нет, у нас есть кадровый резерв, который формирует HR-служба. Но если кто-то стремится работать в РМС, нужно быть готовым работать не по восемь часов в день, а намного больше. У нас нет такого регионального центра, который бы охватывал меньше трех стран. Например, центр в Китае отвечает еще за Японию и Монголию. У остальных — от 6 до 50 стран. В каждом центре всего шесть — девять сотрудников. Людей мало, работы много. Если говорить о центральном офисе, то представьте себе: мы начинаем работать с сингапурским региональным центром — разница с Москвой шесть часов, а заканчиваем с латиноамериканским — это семь часов разницы. Поэтому специалисты центрального офиса, которые выполняют все поддерживающие функции, вынуждены быть на связи 24 часа в сутки.