Секретность бериевской закваски

Если бы работник режимного подразделения Средмаша 1950–1980-х попал в наши годы на машине времени, он был бы страшно потрясен: характеристики отечественного ядерного оружия обсуждают даже на ток-шоу. О том, как стерегли атомные секреты в советское время, вспоминает обозреватель «СР».

Текст: Константин Чуприн / Фото: Владимир Казанцев

Завеса гостайны окружала советский атомный проект всегда. Такая густая, что даже спустя десятилетия, в середине 1980-х годов, один американский справочник указывал, что «в СССР, как и в США, практически весь уран для военных целей производится газодиффузионным методом». О том, что с 1961 года в Новоуральске начали внедрять промышленные центрифужные технологии (потом они были освоены еще и в Северске, Зеленогорске и Ангарске), американцы, похоже, не знали. Секретность была железобетонная — бериевской, можно сказать, закваски.
Телеграммы серии «П»
Гайки закручивали постоянно. Так, 70 лет назад, 25 сентября 1948 года, Совмин СССР разразился грозным постановлением «О дополнительных мерах по сохранению секретности сведений, относящихся к специальным работам». Целью его было «исключить всякую возможность просачивания к кому бы то ни было секретных сведений, относящихся к работам Первого главного управления».
Постановление, учитывая возможности технических разведок вероятного противника по части радиоперехвата, запретило всем, кто имеет отношение к спецработам, вести радиотелеграфную переписку даже несекретного содержания, равно как и радиотелефонные переговоры. Предписывалось использовать для этого более надежный в плане защиты информации дедовский способ — телеграф. Таким телеграммам присваивалась особая серия — «П».
Тайные спортивные общества
Свою дозу грозных распоряжений получили и профсоюзы. Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов объединял добровольные спортивные общества оборонных предприятий, в том числе минсредмашевских. С 1936 года они действовали под эгидой союзного ДСО «Зенит». Чтобы запутать шпионов, в 1957-м «Зенит» упразднили, передав «зенитчиков» в ДСО «Труд», включавшее и предприятия мирного профиля.
Например, спортсмены Сибирского химкомбината в Томске 7 (Северске) числились за ДСО «Труд 2». В 1966 году «Зенит» восстановили, включив в его состав еще и команды общества «Крылья Советов». Но Главлит (цензурное ведомство СССР) строго-настрого запретил не только указывать в открытой печати, что в «Зенит» входят спортивные коллективы оборонки, но даже сведения, указывающие на наличие где-либо (за исключением Москвы, Ленинграда и некоторых крупных городов, закрытых для посещения иностранцами, — Горького и прочих) советов ДСО «Зенит» и принадлежность к нему отдельных спортивных команд и клубов.
Логика понятна: если шпион прочитает в какой-нибудь глубинной районке «Факел ленинизма», что в городке Н. есть футбольная команда ДСО «Зенит», он тут же смекнет: ага, расположенный близ того городка Н-ский химкомбинат выпускает что-то оборонное — и как бы не ядерную взрывчатку!
Опасная «раскладушка»
Секретность иногда доходила до абсурда — засекречивалось (уже от советских граждан) то, что было давно известно на Западе. Скажем, в открытых советских источниках практически невозможно было встретить фотографии атомных подводных лодок проекта 675 — носителей крылатых ракет первого поколения, предназначенных для борьбы с авианосцами противника.
Эти лодки под условным обозначением Echo II давно красовались на страницах иностранных справочников, а в Союзе могли упечь за решетку даже за упоминание в разговоре с посторонними их флотско-жаргонного названия — «раскладушка».
Почему «раскладушка»? Да потому что эти ракеты запускались исключительно из надводного положения: субмарина всплывала, откидывала в передней части рубки ограждение антенны радара наведения и поднимала спрятанные в корпусе крупногабаритные пусковые контейнеры. Натовские самолеты-разведчики не раз фотографировали эти метаморфозы с советскими подводными «трансформерами» во время учений далеко за пределами наших территориальных вод.
Впрочем, Главлит милостиво разрешил упоминать в открытой печати одну из почти трех десятков атомных лодок этого типа — «Красногвардеец». Правда, исключительно в плане помпезных несекретных реляций о достижениях в области боевой и политической подготовки экипажа, без каких-либо лишних подробностей, номера проекта и тактического наименования лодки — К 22.
Также разрешалось упоминать в печати названия атомных подводных лодок «Ленинский комсомол» (первая советская атомарина проекта 627 «Кит», она даже попала на почтовую марку), «Ленинец» (проект 667 «Навага»), «50 лет СССР» (проект 671 «Ерш») и «60 лет Великого Октября» (проект 667БД «Мурена-М»). Причем фотографии «Ленинца» и «60 лет Великого Октября» невозможно было увидеть даже во флотском журнале «Морской сборник» и газете «Красная звезда». Для этого надо было заглянуть в «советские» разделы всемирно известных и совершенно не секретных зарубежных справочников типа английского Jane’s Fighting Ships, которые если и попадали в СССР, то исключительно в библиотечные спецхраны, куда праздно любопытствующим гражданам путь был заказан.
Исчезнувшая Балаклава
Да что там фотографии подводных лодок. С общедоступных советских туристических карт, и так издающихся с намеренным искажением геоданных, исчезла Балаклава, где еще во времена Крымской войны стоял британский флот, участвовавший в осаде Севастополя. И если в Севастополь тургруппы еще возили на однодневные экскурсии, то вспоминать о Балаклаве журналистам, учителям и прочей публике можно было исключительно в историческом аспекте.
От остального Крыма Балаклава отгородилась кордонами вроде пограничных. А все потому, что в горе Таврос устроили не только подземное укрытие для подводных лодок, но еще и склад флотского ядерного оружия. Сегодня там можно побывать: этот объект, где уже нет ни субмарин, ни ядерного оружия, — часть севастопольского Военно-исторического музея фортификационных сооружений. На одной из его стен под изображением наложенного на якоря щита с символом атома — надпись: «Не все говори, что знаешь, но всегда знай, что говоришь!»
Камуфляж для АЭС
Не менее строго, чем чисто оборонные, охранялись общепромышленные и научно-технические факты, касающиеся атомной тематики. Например, исключительно с разрешения Госкомитета Совмина по использованию атомной энергии и Минэнерго СССР можно было публиковать сведения о проектировании, строительстве, местонахождении и эксплуатации АЭС. Недаром ту же Нововоронежскую АЭС на этапе возведения в целях конспирации обозначали как Нововоронежскую ГРЭС.
Разумеется, Госкоматомэнерго и не думал, используя делегированные ему полномочия, давать добро на размещение в открытой печати информации, скажем, о «физике, конструкции и технологии изготовления активных зон реакторных установок всех типов и назначений», о конструкции термоядерных экспериментальных установок и даже об использовании подземных ядерных взрывов в народно-хозяйственных целях. Как сказали бы на одесском Привозе, «тогда вам было не сейчас» — не церновский чай коллайдер.
Конечно, многое из того, что когда-то было наглухо засекречено, сегодня уже не более чем секрет Полишинеля. А подробности того, за что раньше можно было поплатиться свободой, сегодня пытливые читатели могут спокойно узнать в электронной библиотеке «История «Росатома» по адресу elib.biblioatom.ru.