Роман с ледоколом

В высоких широтах полярная ночь может длиться до полуго­да. На вопрос, как моряки справ­ляются с отсутствием солнечно­го света, Олег Щапин отвечает: «Мы просто работаем. По мо­лодости все переносится легче, с возрастом тяжелее. Когда боль­ше месяца темно, постоянно хо­чется спать, но мы держимся. Раз в неделю точно любуемся север­ным сиянием. И как ни увидим медведя — иногда по пять-шесть раз за вахту, — всегда радуемся. Но самое впечатляющее собы­тие произошло в 2010 году, когда я еще служил на «России». В рай­оне от Берингова пролива до ост­рова Врангеля наблюдали мигра­цию серых китов и кашалотов. С высоты мостика, 18 м, видел, как несколько тысяч китов одно­временно выпускают фонтаны. Одни ныряют, другие вынырива­ют. Вот насколько хватает глаз — киты, до самого горизонта!»

Сердцем ледокола, энерге­тической установкой, за­ведует центральный пост управления. Здесь работает помощник старшего вахтен­ного механика Роман Нико­лайчук. «Если бы мы не были единой командой, работать было бы сложно, — говорит он. — На ледоколы экипаж подбирают очень тщательно. Чтобы попасть в штат, нуж­но пройти длительную стажи­ровку и сдать экзамены».
В рейсе, который длит­ся четыре месяца, работа­ют 106 человек. «Бывает, нас просят поработать до­полнительно, — рассказы­вает Роман Николайчук. — В прошлый раз, например, я трудился почти год без пе­рерыва. Конфликтов прак­тически не бывает. Конеч­но, непросто, но мы семья, и в наших же интересах под­держивать друг с другом хо­рошие отношения. После вахты можно отдохнуть, ис­купаться в бассейне, сходить в спортзал, кинотеатр, баню, сыграть в волейбол, мини-футбол. Все есть, чтобы рас­слабиться».
Стандартный обед на ледо­коле: суп, мясо с гарниром, салат из свежих овощей, ком­пот и фрукты. «Кормят мно­го и хорошо, плов вкусный. Правда, самая любимая еда — домашняя, — признается Ро­ман Николайчук. — Иногда душу готов продать за моро­женое или шоколадку. С со­бой беру запасы, но они за­канчиваются».
Кстати, «50 лет Победы» почти на 10 м длиннее сво­их собратьев за счет экологи­ческого отсека. Такого боль­ше нигде нет. «Все продукты жизнедеятельности сжигают­ся в специальных печах, — по­ясняет Роман Николайчук. — Пепел собирают и привозят обратно на берег для утили­зации. Мы строго следуем По­лярному кодексу, который за­прещает выбрасывать что бы то ни было в воды Арктики».

Главный инженер-механик ле­докола Игорь Слизский — фанат бадминтона, участвует в россий­ских и международных соревно­ваниях. Нескольких членов эки­пажа приобщил к этому спорту. «Я уже 43 года в ледокольном флоте — немного служил на «Ле­нине», больше 30 лет — на «Арк­тике», с 2006 года — на «50 лет Победы». Сюда неохотно шли, потому что ледокол считался проблемным. Но он уникален: зона активного взаимодействия со льдом покрыта нержавеющей сталью, плюс применена катод­ная защита корпуса. У нас кор­пус гладкий, а у «Ямала», на­пример, изрытый. Там, где мы можем идти на 60 % мощности, он не может и на 100 %. Важ­на не только мощность, но и во­доизмещение, так как судно ло­мает лед своим весом. А «50 лет Победы» на несколько тысяч тонн тяжелее других ледоколов. Еще одно отличие от, допустим, «Ленина» и «Арктики» — лож­кообразная форма зоны лом­ки льда. С ней проходимость на­много лучше».
Игорь Слизский участвовал в историческом походе «Аркти­ки»: 17 августа 1977 года над­водное судно впервые достигло Северного полюса. Тогда спори­ли, какие ледоколы строить — атомные или дизельные. И этот поход дал однозначный ответ. «В 1975 году «Арктику» приня­ли в эксплуатацию, — рассказы­вает Игорь Слизский. — Юрий Кучиев (легендарный капитан атомных ледоколов «Ленин» и «Арктика». — «СР») уже тогда предложил сходить на Северный полюс. Мы очень серьезно го­товились: взяли с собой много оборудования и даже бульдозер на случай расчистки взлетной полосы для эвакуации людей. Никто не знал, чего ждать. До­стигнув полюса, подняли флаг, были выступления участни­ков экспедиции. Каждый празд­новал как мог, кто-то катался на одноколесном велосипеде, кто-то играл в теннис».
Кстати, у Игоря Слизско­го есть сувенир с предыдуще­го места работы. В 2002 году на «Арктике» меняли корпус, и он вырезал себе кусочек, де­монстрирующий, что остается от наружной обшивки судна спу­стя 27 лет: с 22 мм она стерлась до 8–12 мм.