Айрат Багаутдинов: «Новые технологии позволяют увидеть то, что было и чего не было»

Красная площадь через очки виртуальной реальности, метро, которое надо слушать, Шуховская башня, построенная детьми, — все это экскурсионный проект «Москва глазами инженера». Его автор, инженер-строитель и историк Айрат Багаутдинов, знает, как объяснить младшеклассникам принцип создания гиперболоида, где искать шедевры современной архитектуры и почему дом атомщиков — не бетонный монстр, а прекрасный образец брутализма.

— Москва инженерная — интересный город?

— Безусловно. Она сначала была столицей, потом перестала, потом снова стала. Каждый из этих периодов отмечен огромным количеством инженерных шедевров: от Кремля до Манежа (он хоть и сгорел, но восстановлен). Его деревянные перекрытия когда-то были самыми большими в мире. XX век подарил городу выдающиеся в глобальном масштабе объекты, такие как Шуховская и Останкинская башни, метрополитен и многое другое. Каналы, высотки, мосты, передвижка домов — столько всего наворотили! Все это очень интересно разбирать и с инженерной, и с точки зрения истории архитектуры. У нас прекрасный, во многом уникальный модерн, авангард — его еще называют конструктивизмом, сталинское ар-деко — прежде всего 1930-х годов, наиболее яркое.

— Жаль, что большинство туристов ограничиваются двухдневной программой по Кремлю, храмам и ВДНХ.

— Да. Я прекрасно знаю, что многие не рассматривают Москву как туристическую дестинацию (от англ. «место, территория посещения». — прим.). Поэтому одна из задач нашего бюро — расширить понимание значимости московского архитектурного наследия. Мы показываем, что на самом деле образцы модернизма 1960–1970-x годов, такие как Дворец пионеров на Воробьевых горах или комплекс академических зданий на пересечении Профсоюзной улицы и Нахимовского проспекта, — это тоже наследие, в своем роде выдающаяся архитектура. А равно и авангард, который многие не любят. Москва — очень важный город для ценителя архитектуры.

— О доме Наркомфина не вспоминали, пока вы не стали водить туда экскурсии. Есть ли еще недооцененные объекты?

— Их много. Самые недооцененные — модернизм и архитектура последних 25 лет. Я с интересом и уважением отношусь к современным зданиям. Много ярких имен и произведений. Люди, к сожалению, не ценят то, что при них происходит. С модернизмом другая история: он постарел, и за ним никто не ухаживает.

— Что выделяете из современных построек?

— Очень люблю дом «Патриарх» — жилое здание со спиральным шпилем на Патриарших прудах. Это один из главных шедевров конца XX — начала XXI века. Как и «дом-яйцо» на улице Машкова. У них одни авторы — Архитектурная мастерская Сергея Ткаченко, Олег Дубровский и группа «Обледенение архитекторов». Я считаю это хорошей современной архитектурой, над которой, к сожалению, многие смеются и которую отчаянно ругают.

— Так же, как дом атомщиков на «Тульской»…

— Дом атомщиков — один из моих любимых. Он строился в 1980-е, но там есть интересные отсылки к авангарду: ножки, ленточные балконы, двухуровневые квартиры на 12–14-м этажах. Мне нравится брутализм, грубая фактура бетона. Там же такая пластика! Смотришь издалека — кажется мусором, но вблизи открываются классные масштабные поверхности. Брутализма много за рубежом — район Барбикан в Лондоне, например. Такая архитектура хорошо сочетается с зеленью. А у нас зеленые насаждения еле выживают, и вообще их мало используют, поэтому нет эффекта.

ДОСЬЕ

Айрат Багаутдинов — инженер-строитель, историк, экскурсовод, предприниматель. Выпускник Казанского государственного архитектурно-строительного университета. Создатель образовательного проекта «Москва глазами инженера», сооснователь экскурсионного бюро Moscow Free Tour c филиалами в Петербурге и Казани. В 2015 году — автор и ведущий передачи «Дело техника» на канале «Москва 24». Участвует в просветительских программах с лекциями по истории архитектуры.

Про дом атомщиков стоит помнить, что это работа Всеволода Воскресенского, архитектора-модерниста, начавшего свой путь в мастерской знаменитого Ивана Жолтовского. Проект сделан с филигранной точностью — это утонченный брутализм.

Второе атомное здание, которое я очень люблю, — павильон № 62 на ВДНХ, который был сначала павильоном «Строительные материалы», а потом на какое-то время стал «Атомной энергией в мирных целях» (сейчас «Охрана природы». — прим.). Остекление из сталинита, орнамент на карнизе, внутри богатая лепнина, изображающая строительные материалы, тогда лепнина массово производилась из гипса, — очень эффектное здание, достойное внимания.

— Кроме экскурсий по инженерной Москве вы проводите мастер-классы для детей. Они строят, например, Шуховскую башню. В 8–10 лет уже можно понять, что такое гиперболоид?

— Да, строят и башню, и Кремль, и мост да Винчи. В 2014 году, когда мы начинали мастер-классы, я проводил их сам. Это был эксперимент. Возведение конструкций требует абстрактного мышления. Я не был уверен, что дети поймут. А оказалось — без проблем. После мастер-классов они друг другу что-то рассказывали, объясняли на экскурсии — как гиды. Помню, иду по коридору МИСИСа, веду двух пацанов лет шести на занятие, и один другому говорит: «Помнишь, мы сначала смотрели фермы, а потом сетчатые конструкции…» Удивительно!

— Мастер-классы — это для популяризации профессии инженера? Она в этом нуждается?

— В том числе. Судя по тому, что я вижу, инженерные специальности стремительно набирают популярность. По этому поводу большой хайп: сплошные кружки робототехники, программирования, что уже давно является частью инжиниринга. Мы не следим, чем потом занимаются наши маленькие посетители, но да, есть задача пробудить интерес к инженерному делу у детей, начав говорить про конструкции.

— Что советуете показать ребенку из московских достопримечательностей, что будет понятно даже малышу?

— Есть несколько объектов, которые в силу популярности и простоты разговора о них хорошо подходят для семей с детьми: это храм Василия Блаженного, «Москва-Сити», где мы говорим об эволюции высотного строительства в Москве и вообще о небоскребах, экскурсия с рассказом о передвижке домов и творчество Шухова — мы умеем его понятно и просто объяснить.

— А «Москва, которой не было», ваши экскурсии c VR? Что дает технология дополненной реальности?

— Это интересная новая возможность поговорить о нереализованных архитектурных проектах. Как с ними выглядела бы Москва? Когда ты показываешь их на картинке — например, берешь графику самого Ивана Леонидова, которая очень эффектна, печатаешь, ламинируешь — это воспринимается вне контекста, потому что непонятен масштаб. Чтобы говорить о зданиях, надо делать их максимально реальными. 3D-моделирование, виртуальная реальность позволяют нам представлять здание построенным и обсуждать его как архитектуру, а не как рисунок.

ЗАДАНИЕ ОТ БАГАУТДИНОВА

Угадайте, что за московские здания перед вами, по их планам. Подсказка: все построены в 1920–1930-е. Ответы — в следующем номере.

— Как реагируют люди, увидев Наркомтяжпром на месте ГУМа?

— Как правило, негативно. И так почти на все, что не вписывается в окружающую среду, — сегодня такая риторика, такое восприятие у людей. Проекты Наркомтяжпрома — и Леонидова, и Мельникова — вздох облегчения, что это не построили. А вот когда видят в очках Дворец Советов, смеются. Думаю, дело в размерах — и смешно, и зловеще, и воодушевляюще. Люди вряд ли были бы рады, если бы такое здание было на самом деле. Есть еще недостроенная восьмая высотка в Зарядье — она вызывает исключительно положительную реакцию. Тоненькая, изящная, она вписалась бы в ансамбль храма Василия Блаженного и шпилей кремлевских башен.

— Куда еще можно заглянуть с помощью новых технологий?

— В прошлое. Мы предлагаем экскурсию по Москве, которой уже нет: надеваем очки и видим Китайгородскую стену, Сухареву башню, Красные ворота. Еще стали делать экскурсии в жанре аудиоспектакля. Например, по метро: ты спускаешься на станцию, надеваешь наушники и погружаешься в то время, когда ее строили. Актеры спорят, как строить, шумит вода, грохочут отбойные молотки — такое слияние со средой, возможность через другие рецепторы, другие области воображения представить, как это было. Я вообще люблю междисциплинарность, смешение форматов, хотя это не всегда про технологии — просто разные способы более глубокого погружения в архитектуру.